Алия стояла у главного входа, переминаясь с ноги на ногу. На улице уже стремительно темнело. Пушистые сумерки, которые смазывали и затирали все тени, обращались в бархатную весеннюю ночь, которая только и состояла, что из этих самых теней. Горгулья вздрагивала от каждого шороха, а в каждой тени ей мерещилась фигура наемника. Видар задерживался. Девушка подумала, что, быть может, знакомого задержала та официантка или же он расплачивается с хозяином постоялого дома. Дверь корчмы распахнулась, и горгулья с надеждой посмотрела в проем. Но это был не вор, а двое мужчин в изрядном подпитии. Один, более высокий, поддерживал своего пухлого сотоварища, который подволакивал ноги.
- Какая ик… пр-рылестница, - обратил свой мутный взор на девушку толстяк, - и скучает в ик… одиночестве, - он повис на руке собутыльника всем весом, разворачивая того в нужную сторону, подобно маятнику.
- Пойдем, Марк, ну ее, - прогудел высокий мужчина с залысинами едва ли не до затылка.
- Н-нет, - близоруко щуря на Алию маленькие глазки, тот, кого навали Марком, оторвался от руки друга, и, качаясь, подошел к горгулье. В нос Алие ударил резкий запах перегара, смешанный с луком и потом, - пшли с нами, кры…ик…савица?
- Спасибо, я как-нибудь обойдусь, - девушка прижала сумку, отступая влево по стеночке.
- Да не бойся ик… - мужчина раскинул пухлые руки в стороны, - выпьем вина ик… погрим о жизни.
- Марк, - раздраженно окликнул друг, - пошли! Посмотри на нее – кожа, да кости!
- Люблю худеньких, - сально подмигнул горгулье толстяк.
Костистый мужчина схватил своего игривого товарища за плечо, разворачивая в противоположную сторону. Алия продолжала двигаться по стене, уже почти дойдя до угла здания.
- Пошли, пошли, - поторапливал более трезвый мужчина.
- Но блондиночка? – Лицо Марка скуксилось, и он пустил пьяную слезу.
- Она будет ждать тебя здесь завтра.
- Тощ-щно? – Толстяк схватил товарища за грудки, и, развернувшись, крикнул вжавшейся в каменную кладку горгулье. - Будешь меня завтра ждать, а, блондиночка?
- Всенепременно, - пискнула Алия, скрываясь за углом.
Из своего укрытия девушка слышала, как, шаркая ногами, удаляются посетители корчмы. Немного переведя дух, горгулья развернулась в противоположную сторону и принялась вглядываться в темноту, которую немного рассеивал свет, льющийся из окон постоялого двора, располагавшихся прямо над ее головой. Да где же Дар? Алия решила, что останется здесь, у черного входа. Там, на виду, при свете фонарей слишком большой риск быть замеченной.
Белая зябко передернула плечами и развернулась лицом к стене. В темноте мох, облепивший камень, казался совсем черным, и горгулья задумчиво колупнула его коготком. Она ожидала, что отвалится влажный кусочек, с мягкой, словно замшевой верхушкой и землистыми коротенькими корешками, однако вместо этого, мох обсыпался трухой, распространив вокруг потревоженного места облачко пыли. Девушка несколько раз чихнула и решила больше не трогать сухое растение.
- Быстро бегаешь, мышка, - ушей Алии достиг вкрадчивый голос с легкой хрипотцой.
Горгулья молниеносно развернулась. Первой ее мыслью было то, что, быть может, толстяк, все же вырвался из-под опеки друга и вновь вернулся. Однако почти сразу же девушка отмела эту мысль. Она уже слышала этот голос. Голос, от которого мурашки волной пронеслись от шеи до поясницы.
Напротив нее, скрестив руки на груди, стоял утренний знакомый. Позади наемника, очерчиваясь едва заметным силуэтом, находилась лошадь, которая тихонько всхрапывала и, опустив голову, что-то искала на земле. Булыжная мостовая вряд ли могла порадовать животное травой, а вот сухими хлебными корками или очистками, выплеснутыми прямо из корчмы за угол – запросто.
Ненужные мысли сразу же вылетели из головы Алии, захватив, впрочем, с собой и пару десятков нужных. Янтарные глаза наемника поблескивали в темноте закоулка, а тонкие губы растянулись в усмешке. Мужчина сделал едва уловимый шаг навстречу горгулье, забирая слегка вбок, чтобы отрезать ей пути отхода, попутно дальше загоняя девушку вглубь проулка. Алия инстинктивно шагнула назад.