Современные историки пишут следующее: «По мере усиления своих внутренних и внешнеполитических позиций императорский двор все активнее вступал на путь захвата новых территориальных владений для себя, для раздачи их верным ему феодалам, а также для высылки в далекие районы Японии неугодных императорскому двору вассалов. Земля была одним из главных источников богатств. Акцент делался на покорении аборигенов…» [Арутюнов С.А., Щебеньков В.Г., 1992. С. 55].
Интересно отметить, что, согласно мнению некоторых ученых, агрессивная милитаристская и шовинистическая психология японского самурайства, ярко проявившаяся в годы Второй мировой войны, уходит своими корнями именно в эпоху борьбы японцев с аборигенными народами – в первую очередь с древними айнами. Такое мнение, в частности, высказал этнолог К. Эттер, который изучал айнское наследие, работая в Японии непосредственно после Второй мировой войны [Etter C., 1949].
* * *
Наступление японцев на земли айнов проходило крайне жестоко, нередко с использованием «тактики выжженной земли» [Лим С.Ч., 2008. С. 139–168]. Вот что пишет в фундаментальном труде «Материалы по истории Северной Японии и ее отношений к материку Азии и России» выдающийся российский востоковед Д.М. Позднеев: «Путешественники настоящего времени могут еще видеть в северной части главного острова [Хонсю] груды костей айну, избитых японскими армиями более чем тысячу лет назад. Возле Мориока, в провинции Рикуцю… имеется вал, содержащий в себе кости избитых айну…» [Позднеев Д.М., 1909].
В японских летописях за нейтральным стилем изложения и безобидными формулировками зачастую скрывается истребление непокорного коренного населения. К примеру, хронисты-японцы нередко пишут о так называемом «освоении пограничных территорий», тогда как современные историки отмечают, что это «освоение» нередко сопровождалось уничтожением айнских поселений [Окуяма Рё, 1965]. Оставшихся в живых сгоняли в укрепленные лагеря, чтобы потом использовать их в качестве рабов на строительстве замков для японских феодалов, храмов, на сельскохозяйственных работах, вырубке леса. Процветала и торговля айнами-рабами, причем на рынке один раб стоил значительно меньше, чем лошадь [Арутюнов С.А., Щебеньков В.Г., 1992].
Фальсификация истории в интересах своей страны была чрезвычайно развита у японских хронистов. Читая официальные, то есть составленные по заказу властей, исторические труды, может показаться, что взаимоотношения японцев с аборигенами имели в основном гармоничный и дружественный характер – японцы якобы уважительно и человечно относились к эмиси, которые охотно уплачивали им положенную дань. При этом, однако, следует понимать, что отношение официальных историографов, работавших при японском дворе, к фактическому материалу было весьма вольным и предвзятым – на первый план ставилось изображение достижений и подвигов японских лидеров в «нужном» свете [Там же]. Неудивительно поэтому, что зачастую в хрониках нельзя отыскать упоминания о крупных восстаниях аборигенов – особенно если они были успешны. Так, одно из наиболее ранних известных нам выступлений эмиси против японского гнета – восстание вождя Адзамаро в 780 году – настолько скупо освещено летописцами, что сегодня даже неизвестен его исход.
Мысль о предвзятости японских хронистов, которые пытались предать забвению или оправдать истребление аборигенов и преподнести завоевание земель аборигенов в благоприятном ключе, высказал еще в начале XX века упоминавшийся выше Д.М. Позднеев: «Будучи написаны японцами, летописи эти имеют у себя естественно все недостатки односторонности, восхваления японцев и порицания всего того, что идет в том или другом отношении против них… неприятели японцев являются мятежниками и разбойниками, война с туземцами называется усмирением разбойников, те из туземцев, которые изменяют своим единоплеменникам и предают их японцам, выставляются добродетельными, верными японскому правительству, заслуживающими похвалы и наград» [Позднеев Д.М., 1909].
В большинстве составленных японцами исторических сочинений невозможно найти упоминаний о войнах с аборигенами. Для этих событий применяются иные термины – «бунт», «беспорядки», «мятеж» [Лим С.Ч., 2012. С. 76–85]. Таким образом, формируется представление о том, что аборигены-эмиси, истребленные японцами, были преступниками, мятежниками, злоумышленниками, а карательные операции против них представляли собой справедливые действия в интересах общественной безопасности. В то же время, как считают многие современные исследователи, выступления эмиси и, позднее, собственно айнов представляли собой эпизоды народно-освободительной борьбы [Sizunai Simposium].