Голос, - если это можно было назвать голосом, - снова перешел на стон; собака под моей кроватью издала резкий, хриплый лай, принялась кусать и царапать деревянные панели. Убежденный, что какой-то шутник проник неизвестным образом в мою комнату, я чиркнул спичкой и зажег свечу, а затем вскочил с постели и крикнул: "Кто там? Что это?"
Я на мгновение зажмурился от внезапного света, а когда открыл глаза и взглянул на то место, откуда раздавался стон, то никого там не увидел.
Комната была абсолютно пуста и находилась в точно таком состоянии, в каком была, когда я ложился спать. Все было в полном порядке, ничего не сдвинуто; я не заметил ничего, что могло бы объяснить слышанный мною шум.
Я попробовал открыть дверь. Она по-прежнему была заперта. Я осмотрел стены, - они были окрашены, а не оклеены обоями, - осмотрел всю мебель и, наконец, опустившись на колени в ногах кровати, поднял свечу и заглянул под нее.
В углу затаился фокстерьер, но больше ничего не было видно. Отполированые доски отражали свет моей свечи; совершенно озадаченный, я поднялся, но при этом ощутил, что рука, которой я опирался в пол, была влажной.
Я поднес ладонь к свету и увидел, что кончики моих пальцев покрыты пятнами, напоминающими кровь, и, отвернув ковер, обнаружил темное пятно, простиравшееся в одну сторону на два фута и на три-четыре - в другую.
Я инстинктивно взглянул на потолок, но на его побеленной поверхности не было заметно никаких следов. Сверху ничего капать не могло. Пятно было влажным, но не мокрым; а на ощупь - теплым, словно жидкость, что бы она собой ни представляла, была пролита совсем недавно. Я снова осмотрел кончики своих пальцев. Пятна, повторяю, были очень похожи на кровь. Я поспешно смыл их в тазу, а затем еще раз внимательно осмотрел комнату.
Ставни были закрыты, дверь - заперта, шкафов в стенах не имелось, в камине все еще горел огонь. Я осторожно простучал стены и не обнаружил ни малейшего намека на какую-либо пустоту или потайную дверь; но, когда я это сделал, мой здравый смысл возмутился моей собственной глупостью, - панели выглядели так, что не могли скрывать ничего тайного.
Но если надо мной сыграли злую шутку, то куда делся шутник?
Одно из возможных объяснений я с негодованием отверг, поскольку знал: я бодрствую и нахожусь в здравом рассудке, - и вовсе не являюсь жертвой бреда или кошмара наяву.
С минуту я раздумывал, не записать ли мне в подробностях то, что случилось, но тут у меня в голове промелькнула вполне здравая мысль. Я взглянул на часы и обнаружил, что уже почти три. Лучше было согреть дрожащие руки и ноги в постели, чем продолжать мерзнуть, записывая то, во что никто не поверит, потому что, в конце концов, я ничего не видел, а кто в состоянии поверить стонам и шепоту без каких-либо доказательств? Упоминание фокстерьера в столь важном документе нисколько не придаст ему важности в глазах Общества, исследующего оккультные явления.
Поэтому я опять забрался в свое гнездышко, сначала выманив собаку из ее угла и, желая иметь себе компанию, пусть даже и в лице маленькой зверушки, взял ее к себе в постель.
На некоторое время я оставил свечу гореть; затем, поскольку не было слышно никаких звуков, я потушил ее, призвал бога сна, уснул и проспал до самого утра, не будучи никем и ничем потревожен.
Наутро, закончив одеваться, я откинул коврик в ногах кровати, сгорая от любопытства увидеть, что там такое. Действительно, я обнаружил темное пятно, то самое, какое видел ночью, с той только разницей, что оно уже не было мокрым, а таким, словно высохло давным-давно.
<p>
IV</p>
В тот день должна была состояться охота, и, кроме нас, О'Коннелл ожидал прибытия нескольких соседей и офицеров из ближнего гарнизона. Бетти отвела меня в сторонку и сказала, что ее подруга "с ямочками и приданым" также должна приехать; я должен действовать решительно и не позволить "дорогому" капитану Эдеру целиком завладеть вниманием молодой женщины, а "брать быка за рога и побеждать".
Мисс Димплс, - так я буду именовать девицу, чьи прелести Бетти обрисовала столь яркими красками, - приехала вместе с "дорогим" капитаном Эдером, - высоким темноволосым головорезом, подло опередившим меня в борьбе за внимание юной леди. Я обнаружил, что он является всеобщим любимцем; О'Коннолл охарактеризовал его как "одного из немногих порядочных солдат", ему известных, в то время как Бетти... Бетти была в его отношении просто безжалостна!
Нас с Эдером проводили в такое место, где, к своей великой радости, я утер ему нос вальдшнепом. Он, правда, добыл два длинных хвоста, которых я необъяснимым образом не заметил, но все знают, насколько вальдшнеп ценнее фазана.
Мы отлично поохотились, и настреляли много птиц, водившихся в окрестностях в изобилии. Что же касается кроликов, то их было здесь еще больше, чем птиц.
Бетти и девица с ямочками на щеках пообедали с нами, а после обеда мы снова отправились на охоту. Мисс Димплс отказалась от моего общества в пользу капитана Эдера, и Бетти стало меня жалко.
- Кеннет, ты хорошо спал... прошлой ночью? - с волнением спросила она, когда мы шли рядом.
- А ты думаешь, что-то могло мне помешать? - ответил я, пристально глядя на нее. - Разумеется, я спал хорошо. И, тем не менее, если это удобно, нельзя ли мне перебраться в комнату, выходящую на запад? Моя теперешняя комната выходит окнами на восток, а мне это никогда особенно не нравилось.
- Значит, ты что-то видел, - тихо сказала она.
- Ничего, - беззаботно ответил я.
- Не пытайся меня обмануть, Кеннет, я знаю тебя так хорошо, что тебе это не удастся.
- Честное индийское, Бетти, я не видел никакого, даже самого маленького духа. - Я говорил с улыбкой, до ночи было еще далеко. - Но, сказать по правде, мне показалось, я раз или два слышал что-то вроде стона, и хотя, вероятно, это было всего лишь плодом моего воображения, я предпочел бы больше не слышать ничего подобного. Кстати, существует ли какая-нибудь история, связанная с этой комнатой, с пятном на полу?