- Какими милыми, благородными манерами отличались О'Коннеллы!
- Это были просто разбойники, грабившие и убивавшие без малейших угрызений совести, - сказала Бетти. - На галерее разыгрывается сцена, которую однажды видела я сама, а кроме меня еще несколько человек в прошедшие времена. Когда-то два О'Коннолла влюбились в одну и ту же девушку. Они пытались похитить ее, и, наконец, одному из них это удалось. Другой брат, вернувшись в замок в ярости от постигшего его разочарования, обнаружил девушку в его стенах. Между братьями вспыхнула жестокая ссора; девушка выбежала из комнаты, в которой они находились, все трое, и с криком побежала по галерее. - Пусть она достанется тому, кто ее поймает! - крикнул один из братьев, когда они оба бросились вдогонку. Похититель поймал ее первым и с торжествуюшим возгласом поднял на руки.
- Можешь оставить ее себе! - воскликнул его брат, но, говоря это, выхватил меч и пронзил ее.
Эта сцена до сих пор повторяется в галерее.
Бетти с большим воодушевлением поведала мне эту милую легенду.
- Ах, - воскликнул я, - скажи, что это происходит в голубом свете. Эта история - ничто, без голубого света.
- Не знаю, есть ли там голубой свет, - ответила она. - Но замок на какое-то время освещается, когда возникает эта сцена. Я сама это видела - один раз.
- Каким образом это случилось? Когда?
- Мы возвращались с охоты, две девушки, остановившиеся здесь, и я. Мы сильно припозднились, было так темно, что мне пришлось вести лошадь в поводу. Когда мы оказались в пределах видимости замка, я увидела желтый свет, пробивающийся сквозь щели ставен во флигеле и из холла. Конечно, вся остальная часть была погружена во тьму. Совершенно неожиданно из всех окон замка, а также часовни, хлынул ослепительный поток белого света. Я едва успела воскликнуть: "Вы только посмотрите!", как он погас так же внезапно, как вспыхнул.
- Кто-то осматривал замок с фонарем или чем-то еще, - рискнул предположить я.
- Никто не осмелится подняться по винтовой лестнице в часовню в такой час, уверяю тебя! Кроме того, мне неизвестно, что могло бы стать причиной такого яркого света, кроме электричества.
- Возможно, вспышка молнии.
- Я и не ожидала, что кто-то мне поверит. Я видела, и это все, что я могу сказать.
- Ты пыталась найти этому объяснение?
- Конечно, - сердито ответила моя кузина. - Думаешь, мне нравится, если такие вещи происходят в месте, где я намереваюсь жить до конца моей земной жизни, а мои дети - после меня? Извини, Кеннет, я вовсе не собиралась на тебя набрасываться, - с сожалением произнесла она. - Но когда люди говорят так, будто думают, что человек из кожи вон лезет, лишь бы придумать вещи, которые только мешают жить, меня это раздражает. Я никогда не рассказываю эти истории, потому что люди в них попросту не верят, а если и верят, то приписывают в лучшем случае разыгравшейся фантазии, а в худшем - слабоумию.
- Бетти, ты знаешь, что я...
- Ты - "Кеннет", а не "люди". Но вернемся к призракам. Появляется что-то массивное, которое ложится на кровати, храпит, и люди ощущают тяжесть огромного тела, давящего на них, в комнате, в доме священника, но ничего не видят. Никто, насколько мне известно, не видел того, кто делает это, - только слышал и чувствовал. Есть еще что-то, что видят очень маленькие дети, кошки и собаки, но больше никто. К счастью, когда дети подрастают, они, кажется, теряют способность видеть это. Мои дети видели это, когда были совсем маленькими и еще не умели говорить; у них начинались судороги. Мои кошки пугаются, шипят, царапаются и мечутся по занавескам; а собаки - о! - всего за день или два до твоего приезда мы с Морисом сидели в курительной комнате с четырьмя или пятью собаками, и вдруг все они, разом, с бешеным лаем бросились в прихожую. А затем, так же разом, бросились назад, ощетинившись и поджав хвосты, выглядя очень испуганными, - и старый Оскар был среди них. Морис выбежал, но ничего не увидел, однако никакие уговоры не могли заставить собак снова выйти; они забрались под кресла и диваны, дрожа и отказываясь вылезать.
- Твой муж не пытался с этим разобраться?
- Нет. Это, пожалуй, все призраки, которых я помню в доме. Снаружи их еще больше. На самом деле, я ничуть не удивлена, потому что округа - настоящий Армагеддон. Нельзя начать копать, чтобы не обнаружить в изобилии черепа и кости.
- Почему бы вам не сдать это место людям, интересующимся оккультными явлениями? - предложил я. - С таким очаровательным ассортиментом привидений они согласились бы арендовать его за любую цену.
- Мне бы хотелось, чтобы Морис это сделал, - ответила Бетти, - или чтобы кто-нибудь приехал сюда и все выяснил. Но, подобно всем ирландцам, он обожает каждый камень и травинку, которые принадлежат ему, и не хочет слышать о том, что в этом месте присутствует что-то сверхъестественное. Однажды одна моя знакомая захотела прислать пастора с книгой, колокольчиком и свечой, чтобы "изгнать" привидение, которое она видела, и Морис пришел в ярость; а когда я предложила пригласить одного своего знакомого, который очень хорошо разбирается в подобных вещах, он и слышать об этом не захотел. Он так сердится на деревенских жителей, когда те отказываются прийти сюда после наступления темноты и говорят, что здесь "мрачно", то есть плохо. Что касается меня, то он думает, что я быстро становлюсь пригодной для ближайшего сумасшедшего дома, потому что я прихожу в ужас от одной только мысли, что увижу это снова.
- Ты не могла бы рассказать мне, что видела своими глазами? О'Коннолл сказал, что ты чего-то сильно испугалась.
- Если хочешь, я расскажу тебе, Кеннет, но, конечно, ты найдешь этому какое-нибудь правдоподобное и совершенно невозможное "естественное" объяснение. Но я и не жду, что ты поверишь хоть одному моему слову.