Кажется, я была очень рада оказаться в этой большой комнате, поскольку она располагалась на четвертом этаже, и из ее окон открывался прекрасный вид на спускающийся к воде сад и живописные развалины замка.
Я спала в маленькой кроватке, поставленной рядом с большой старинной кроватью из резного дуба, с красными бархатными занавесками, на которой спала моя няня. Посреди ночи меня разбудил яркий свет, падавший на стену. Пока я с удивлением смотрела на него, в нем появлялись и исчезали фигуры сражающихся людей, словно бы создаваемые волшебным фонарем. Они появлялись и исчезали, кричали, наступали и отступали. Цвета были очень яркими; я видела красные и черные мундиры, вспышки огнестрельного оружия, слышала ужасные звуки.
Я была очень испугана и оглянулась на няню, ища помощи. Она сидела в постели и я, к своему еще большему ужасу, увидела: она спала, но глаза ее были открыты и неподвижны, и она, казалось, делала знаки фигурам, разговаривая с ними и жестами приказывая им уйти, в то время как они продолжали сражаться и кричать.
Я не могла ни вскрикнуть, ни пошевелиться, - так мне было страшно, - но продолжала смотреть на это странное зрелище. Внезапно все исчезло, погрузилось в темноту и тишину. Ужас, который я испытываю до сих пор, вспоминая об этом случае, не давал мне уснуть, пока за оконными занавесями не забрезжил рассвет. Я никогда не рассказывала о виденном мной ни моей няне, ни кому-либо еще, пока не прошло много лет; потом я все ей рассказала и спросила, помнит ли она что-нибудь. Она ответила, что нет.
Впоследствии мы часто останавливались в Шерборнском замке, но я никогда не слышала, чтобы кого-нибудь оставляли в этой комнате ночевать. Она располагалась прямо над той, которую обычно отводили моей матери, и однажды ночью ее разбудил сильный шум наверху. Она описала это как падение тел, как будто на пол роняли что-то тяжелое. Мой отец тоже слышал его, а поскольку из их комнаты на верхний этаж вела маленькая винтовая лестница, он решил пойти и посмотреть, что это может быть.
Он зажег свечу и поднялся. Дверь в большую таинственную комнату была открыта, но в ней никого не было. У него хватило мужества (как тогда казалось мне) пересечь комнату, выйти в другую дверь, которая вела на большую лестницу, и спуститься обратно. Странные звуки прекратились, и они их больше никогда не слышали.
Я часто заходила в эту комнату с привидениями, когда позже останавливалась в замке. Я останавливалась возле большой резной дубовой кровати, в том месте, где стояла моя маленькая кроватка, и пыталась объяснить тот странный эффект, который так хорошо помнила. Видение разыгрывалось на стене напротив окна, и я пыталась представить, что лунный свет проник внутрь и создал странный узор на стене. Но обои были тускло-зеленого цвета, с легкомысленным рисунком; к тому же, я вспомнила, - темно-красные дамасские шторы были задернуты, потому что светила луна. Никакой свет не мог проникнуть внутрь, кроме как через несколько небольших щелей, но это не могло образовать большую картину по всей ширине стены, ни зловещего света, пробудившего меня ото сна".
<p>
* * * *</p>
В другой раз леди Чаттертон столкнулась с чем-то таинственным в Пребендари Хаусе, Винчестер. Мать ее была очень больна, но поправлялась; она оставила ее в гостиной в прекрасном расположении духа и легла спать. Проснувшись ночью, она увидела на белых занавесях своей кровати отражение матери, ужасно бледной, лежащей на кровати; с ее губ стекала кровь. Она коснулась занавесей, но видение на них не исчезло, хотя они свободно двигались. Накинув халат, она бросилась в комнату матери и застала ее в том виде, в каком видела на занавесях, лежащей на окровавленной простыне, и рядом с ней - двух врачей.
Мать была рада видеть ее, хотя слишком ослабла, чтобы говорить, и лишь пожала ей руку. Один из докторов сказал, что опасность миновала, и что мать не посылала за ней, поскольку знала, что дочь легла в постель с простудой и не хотела, чтобы ее беспокоили.
Леди Чаттертон добавляет, что хотя это были единственные случаи, когда она что-то видела, тем не менее, она часто ощущала опасность, грозившую близким ей людям, и даже приближение их смерти.
<p>
* * * *</p>
Лорд Эрскин, младший сын десятого графа Бьюкена, начал свою карьеру мичманом на борту судна Ее Величества "Тартар", а затем получил назначение во второй батальон первого Королевского пехотного полка. Впоследствии он занял пост лорда-канцлера. Следующая история о призраке передается его собственными словами.
"Когда я был совсем молодым человеком, то провел некоторое время в Шотландии. Утром, в день моего приезда в Эдинбург, когда я спускался по ступенькам, выходя из книжной лавки, мне встретился старый семейный дворецкий.
Он выглядел сильно изменившимся, - серым, похожим на призрак.
- Здравствуйте, старина, - сказал я, - что привело вас сюда?
- Я хотел встретиться с вашей милостью, - ответил он, - и просить вашего вмешательства в дела моего господина, чтобы взыскать причитающуюся мне сумму, которую его управляющий не уплатил мне при последнем расчете.
Пораженный его видом и манерами, я велел ему следовать за собой в лавку книготорговца, из которой только что вышел; но когда обернулся, чтобы заговорить с ним, он уже исчез.
Я вспомнил, что его жена занималась какой-то мелочной торговлей в Старом городе. Я припомнил даже дом или квартиру, в которой она жила, поскольку часто бывал там в детстве. Придя туда, я нашел старуху во вдовьем трауре. Ее муж уже несколько месяцев как умер; он рассказал ей на смертном одре, как управляющий моего отца обидел его, но когда мастер Том вернется, он позаботится о том, чтобы справедливость восторжествовала.
Я обещал это сделать, и вскоре исполнил свое обещание. Впечатление от этого случая прочно врезалось в мою память".