— Ты деньги спрятал? — спросил меня пожилой, угрожающе сдвинув брови.
— Какие деньги?! — плаксиво заскулил я. — У меня нет никаких денег! Откуда?! Я тут у водителя заурить попросил, а он со мной драться затеял, а тут ещё один…
— Обыщите его, — приказал губастый, прервав мой бред.
Меня тут же ловко обшарили, вытряхнув из карманов бумажник, и распиханные по карманам деньги, которые я сгреб со стола в своей квартире.
— Это ты, что ли, уродец, наших мальчиков мочишь?! — удивленно поднял брови губастый. — Быстро говори, Квазимодо, куда деньги дел?! Быстро! Иначе я тебя отдам своим молодцам, и они из тебя душу выбьют вместе со всеми остальными внутренностями. Колись быстро, падла! Страшнее тебя уже не сделать, но больно все равно будет. Показывай, где товар и бабки, и вали отсюда, так и быть.
Ну да, размечтался. Хотя и был у меня секундный соблазн показать им пальчиком под кресло, благо мои-то деньги находились в подъезде, в углу, но все, чего я смог бы добиться, отдав им все, это избежать тяжелых побоев, но зато наверняка приблизил бы собственную смерть. Вряд ли с нами стали бы долго разговаривать, получив деньги и товар. Все это было уже щедро полито кровью. Так что я решил потерпеть. Пока бьют, это, разумеется, неприятно и больно, но ты все же живешь, если чувствуешь боль. Вот когда ты перестанешь её чувствовать, это уже хуже.
— Ну что, что вы упираетесь? — повернулся губастый Трифон к моим друзьям, они непроизвольно напряглись, и я услышал, как заскрипели пружины панцирной сетки. — Вы что, фраера, думаете, что сумеете воспользоваться тем, что взяли? Зря так думаете. Лучше отдайте сразу, или скажите, куда запрятали. Наверное, этот урод куда-то все отвез? Говорите куда, мы заберем свое и отпустим вас на все четыре. Если нет — увезем вас с собой, помучаем в свое удовольствие, как следует, и там кто-то из вас да сломается. Это я вам гарантирую. Бесконечно боль терпеть никто не может, скажете, никуда не денетесь. Но оттуда мы вас уже живыми не выпустим. Быстро думайте: ваше время кончается.
Он бросил взгляд на своих бойцов, которые усердно рылись на антресолях, и гремели чем-то уже в ванной комнате и в туалете. Обыск подходил к концу, а с ним и наше время на раздумья. Если нас повезут куда-то, то это все — это смертный приговор, никуда мы оттуда не выберемся. Это не кино. Придется все же отдать деньги и товар, все же маленький, но шанс.
Как видно, не я один так думал. С кровати решительно поднялась Галя.
Но вместо того, чтобы что-то сказать, она молча отодвинула стоявшего перед ней парня с автоматом и пошла в коридор.
— Далеко ты собралась, красавица? — остановил её удивленный Трифон.
— Мне срочно нужно пройти в ванную комнату! — категорически отрезала Галя.
— А больше тебе никуда не нужно?! — уже начал злиться Трифон.
— Пока никуда, — решительно заявила она опешившим бандитам. — А в ванную комнату мне нужно.
— А спинку тебе потереть не нужно? — вкрадчиво, но еле сдерживая ярость, спросил губастый, собираясь встать.
— Ты не в моем вкусе, — поджала брезгливо губы Галя. — А вообще-то, старый дурак, мог бы и не задавать детских вопросов. Я же сказала, что мне нужно в ванную. Не убегу я оттуда. Ты что, вправду не понимаешь, что мне нужно? Ванную же обыскали. Мне на две минуты.
Губастый прищурившись оглядел её, словно решая, что оторвать ей для начала, но поманил пальцем одного из братков и велел ему, лениво растягивая слова:
— Проводи. Постой около двери. Две минуты тебе на все про все, красавица. Изнутри не запираться.
— Конечно, — отрезала Галя. — Если ему интересно, может даже зайти посмотреть.
Она круто повернулась и пошла к ванной, по дороге, ай молодец! словно невзначай, затолкнув ногой ремешок сумки под кресло.
Ее провожатый пропустил Галю в двери и встал возле, прислонившись плечом к стене. Ему даже не пришлось ждать две минуты.
Вышла она меньше, чем через минуту.
В руках у неё был автомат.
Глава шестнадцатая
Трифон, отправившийся по адресу, данному ему Каракуртом, попал в одну из таких заварух, которые обычно он, вор в законе старого покроя, всегда не любивший вступать в прямые столкновения с ментами, старательно избегал.
Быстро разобравшись, что положить взятых милицией ребят Гвоздя ему не удастся, а отбить у ментов товар и деньги — тем более, он дал приказ уходить. Только оставил трех бойцов в машине наблюдать за дальнейшим. Еще одну машину он отправил с ранеными к своим врачам, сам же поехал на хату, но по дороге ему позвонил человек Шейха в Москве, Рамиз.
Трифон в глубине души не любил азиатов, которых за глаза иначе, как «чурки», не называл. Раздражен он был тем, что не удалось выполнить поручение Шейха, к тому же было жаль упущенного навара. И ещё он был очень зол на Каракурта, который направил его по адресу, либо не проверив данные, либо на заведомую подставу.
Вот по этим причинам он и заговорил с Рамизом агрессивно, раздраженно, предполагая, что тот интересуется результатами налета Трифона на квартиру и судьбой товара и денег. Трифон не знал, а Юлдашев не посчитал нужным рассказывать ему, кому принадлежат товар и деньги. Хотя многоопытного Трифона и смутило предложение Каракурта вернуть деньги ему, а товар оставить себе, но Трифон предпочитал в такие детали не вникать. Пускай сами разбираются.
Шейху Трифон так же не стал звонить, не потому, что сам слишком доверял Каракурту, он вообще никому не доверял, кроме себя. Просто Трифон только вчера пытался связаться с Шейхом по своим делам, и ему ответили, что хозяин в отъезде, его оповестят, и как только сможет, он сам свяжется с уважаемым Трифоном. Так и ответила по телефону эта восточная кукла с глазками, назвав его "уважаемым Трифоном". Дура!
Рамиз с восточной невозмутимостью сделал вид, что не заметил откровенной грубости Трифона, и вежливо попросил его как можно быстрее подъехать к нему, у него есть срочная информация.
— Послушай, Рамиз, — раздраженно ответил Трифон. — Пошел бы ты со своими срочными делами. Я выполняю поручение Шейха.
— Я так думаю, уважаемый, что ты выполняешь поручение Шейха, которое тебе передал Каракурт, — вкрадчиво ответил Рамиз сахарным голосом.
— Послушай, черт возьми! — взорвался Трифон. — Что ты мне мозги пудришь?! Иди ты со своими восточными штучками! Какая разница, кто передал поручение?!
— Большая разница, уважаемый, Андрей Трифонович, — все тем же сладким голосом промурлыкал учтивый Рамиз. — Подъезжайте, я вам много интересного сообщу.
— Ладно, если недолго, — согласился Трифон. — Где ты?
— Как где? — удивился Рамиз. сразу же вспомнив про акцент. — Деньга зарабатываю, плёв продаю…
— Все ясно, — оборвал его Трифон. — Сейчас подъеду, жди.
— Конечно, Андрей Трифонович, — уважительно отключился от связи Рамиз…
Подъехал Трифон к Рамизу минут через десять. К этому времени там его уже ждал микроавтобус с несколькими боевиками, вызванный им по радиотелефону. Но пересесть в него Трифон не спешил. Он остановился возле котла с пловом, на том же месте, где совсем недавно стояла машина Юлдашева.
Рамиз, разглядевший Трифона, тотчас подбежал к машине, услужливо наклонившись к окошку. Он мельком глянул на водителя, и почтительно приложив руку к сердцу, и заискивающе улыбаясь, демонстрируя свои безукоризненные зубы, что для Трифона, с детства страдавшего зубной болью и всю жизнь имевшего плохие зубы, послужило дополнительным раздражением.
Вот почему на вежливую просьбу Рамиза выйти и поговорить в стороне, он ответил грубым отказом.
— Если есть что сказать, говори прямо здесь, — и без того взвинченный и, как все блатные, легко поддающийся настроению, огрызнулся Трифон. — У меня лишних нет.
— Как скажете, Александр Трифонович, — ласково заглядывая в глаза грозному авторитету, послушно согласился Рамиз. — Вы хозяин, вам виднее.