– Дашенька! – запрыгал Дениска, открыв ей дверь.
– Фрол Пахомыч дома? – спросила она, входя в квартиру.
– Дома. А к нам с Никитой ты зайдешь?
– Потом.
Постучав в комнату Фрола, Дарья стремительно вошла и положила перед ним лист на стол.
Это был донос. Мол, Самойлов Фрол Пахомович тесно дружил с полковником Огаревым, после ареста которого прятал у себя в квартире его жену-шпионку, а потом отравил ее. Прятал, а потом отравил! Да только этих строк довольно, чтобы понять: Фрола оболгали и в записке, которую прислали Елене Егоровне. Но в доносе еще было написано, что Самойлов неоднократно высказывался против политики партии, подрывая основы социализма и… много всякой другой чуши. Подписи не было, но это ничего не значило, Дарья уже точно знала, кто взялся за уничтожение Самойловых. Ведь за такие доносы расстреливали!
– Как это попало к тебе? – спросил Фрол.
Дарья рассказала о нападении неизвестного мужика, как она огрела его камнем по роже и оторвала карман вместе с этим письмом. О его требовании отдать записку умолчала. Фрол перечитал донос, взглянул на Дарью и сказал, закуривая папиросу:
– Странно… Почему он напал на тебя? Я понял, он поджидал тебя, да?
– Не знаю, – опустила глаза Дарья под его проницательным взглядом.
– Даша, ты что-то утаиваешь. Ну-ка, рассказывай все! Пойми, это не бирюльки. Кто-то прислал подлую записку Лене, в результате она отравилась, теперь вот этот пасквиль… на тебя напали, а ты работала у меня… Это не случайно. Случайно лишь то, что ты вырвала карман с доносом. Даша, это страшные люди, они никого не жалеют. Я не выпушу тебя, пока не расскажешь все.
Она была напугана, поэтому рассказала… почти все. Призналась, как прочла записку, присланную Елене Егоровне, опять утаив, что находится эта записка у нее. Она не могла ее отдать, не могла!
– Ну, содержание записки я знаю, – сказал Фрол. – Интересно, кто забрал ее… Мне бы она пригодилась. Зачем ты пошла к Штепе? Это была большая глупость. Тебе он ничего не сказал бы, неужели ты не понимала этого?
– Ой, знаю теперь…
– Ладно. Где записка?
– Не знаю, честное слово, не знаю. Столько народу крутилось здесь…
– Что ж, там нет ничего такого, что может навредить тебе и мне, но ее ищет тот, кто убил Штепу. Не знаю, почему ищет, может, думает, что там и его имя?
– Штепу убили, потому что я приходила к нему?
– Думаю, Штепу подвел его собственный язык, – сказал Фрол. – Я ведь тоже собирался к нему зайти и задать те же вопросы. Мне он ответил бы. Да не успел. Значит, Штепа должен был подтвердить Лене истинность содержания записки. Да, наверное, тот, кто писал записку Лене, и Штепа договорились действовать вместе. – При слове «договорились» Дарью бросило в жар. – Силантий был парикмахером, к нему приходило много людей. Видимо, приходил и человек из моего ведомства, кто работает со мной. – Фрол взял оторванный карман, повертел, разглядывая его. – Гимнастерка ветхая… он не из офицерского состава. Штепа испугался не твоих вопросов, Даша, а того, что ты знаешь содержание записки. По его логике, если знаешь ты – знает о ней еще неизвестное количество человек, а это уже грозит большими неприятностями, ведь Лена не уничтожила записку. Наверное, Штепа поделился опасениями с кем-то из… неважно, я об этом после подумаю. Почерк… жаль, что у меня нет записки…
У Дарьи голова шла кругом, получалось, Елене Егоровне написали…
– Скажите, Фрол Пахомович, там правда написана?
– Что? – вышел он из задумчивости.
– Елене Егоровне написали… правду? Или вас оболгали?
– Расскажу, когда ты вырастешь. Боюсь, пока ты не поймешь. Скажу только: если бы Лена не поторопилась, а дождалась меня, она не отравилась бы. Пойдем, я провожу тебя. А с этим, – кивнул он на донос, – я сам разберусь, ты уж больше никуда не лезь, пожалуйста.
Дарья не спала ночь. Фрол Самойлов не ответил твердо «нет». И все же он пострадавшая сторона, значит, в доносе сплошная клевета и оснований не верить ему – нет. «Если бы Лена не поторопилась, а дождалась меня, она бы не отравилась», – мысленно повторяла она его слова. Да, его подло оклеветали!
Утром ни свет ни заря Дарья примчалась к сестре. Пройдя длинный коридор, она забарабанила в дверь кулаками. Василиса впустила ее, набросив грязный халат.
– Черти тебя принесли в эдакую рань…
Она жадно пила из носика чайника воду, а Дарья положила на стол уже потертую записку. Васька покосилась на листок.
– Что это?
– У тебя хочу спросить, – зло выговорила Дарья. – Что это?
– Хм! – взяла записку Василиса и принялась читать вслух: – «Елена Егоровна, вашего мужа полковника Огарева Георгия Денисовича собственноручно расстрелял ваш нынешний муж Самойлов Фрол Пахомыч утром восемнадцатого февраля тридцать девятого года. Если вы сомневаетесь, спросите у парикмахера Штепы, он предоставит вам доказательства. Ваш нынешний муж Фрол Самойлов гнида, каких свет не видал. Это он оставил вас без мужа, чтоб самому занять его место и получить повышение по службе. По прочтении сего письма прошу вас сжечь его». Ух, ты! А ко мне чего приперлась?
– Потому что это твой почерк! – выкрикнула в гневе Дарья. – Это ты написала! Ты! И Штепу ты подбила подтвердить…
– А и я! – подбоченилась Василиса, ухмыляясь. – Ну и что? Так ведь это правда. Один человек, что служит вместе с Фролом, рассказал моему знакомому по пьянке, как расстреливали полковника Огарева, а он мне. Днем на меня мужики не смотрят, а ночью в постели любят со мной лежать, там и рассказал. Фрол расстрелял своего друга и учителя, поняла? И сделал это, чтоб забрать его жену. А ты дура. Ах-ха-ха-ха!
– Ты сама дура! Чего радуешься? Тот человек убивает всех, кто знает содержание записки. И тебя убьет.
– А не Фрол ли это? По мне, так это он убил Штепу. Мстил. Уж мне-то известно, как сладка месть. И откуда Фрол узнает, что записку написала я? Уж не ты ли продашь свою родную сестру? Хотя ты меня давно продала. Не прощу тебе вот этого! – указала она пальцем на правую, изуродованную сторону лица.
– Ты… ты сама себя продала, – сквозь стиснутые зубы выговорила Дарья. – Ты убила Елену Егоровну, прислав ей эту гадость. Как ты могла?! И я не верю ни одному твоему слову. Ты мстила Самойлову за то, что он не захотел с тобой быть, ты сама под него подлезла. Я видела, все видела, как ты приставала к нему, как лежала с ним голая! Вы сговорились со Штепой и с тем, что служит с Фролом, извести Самойловых. И начали с жены, потом настрочили на Фрола грязный донос, а Штепу придушили, потому что он испугался и мог раскрыть ваши козни.
– Пошла отсель! – взмахнула кистью руки Василиса. – Не желаю слушать оскорбления в своем доме. Пошла вон!
– Ты мне не сестра! – в гневе выкрикнула Дарья и хлопнула дверью.
Теперь она очень боялась ходить по улицам – вдруг тот мужик опять нападет. Но ничего подобного не случалось. Однажды, встретив Фрола на улице, Дарья подошла к нему и, стесняясь сказать правду о своих страхах, начала издалека:
– Фрол Пахомыч, за мной ходит тот мужик… ну, что напал…
– Тебе кажется, Даша. Никто за тобой не ходит. Ничего не бойся.
Он сказал это уверенно, не оставляя сомнений, и зашагал прочь. А она, почувствовав легкость на сердце, побежала к Семке, думая, что на этом история закончилась. Жаль было Елену Егоровну и Фрола, но Дарья так молода, а впереди столько непознанного, столько новизны, столько открытий…
Дарья Ильинична сделала паузу, налила себе чаю.
– Извините, мне все же неясно, – сказал Щукин, – Самойлов на самом деле расстрелял полковника или же его оклеветали?