— Садитесь, подпоручик, — пригласил он Бекешева и сам сел, жестом показав на второй стул, хотя мог этого и не делать. Другой мебели все равно не было.
Майор раскрыл папку.
— У вас отлично по немецкому, военной фортификации, теоретической топографии, гимнастике. Хотя написано, что вы не любите параллельные брусья. Почему, позвольте спросить?
— Мне кажется, этот снаряд мышцы укрепляет, но и закрепощает одновременно. Я заметил, что теряю быстроту движений, и связал это именно с упражнениями на брусьях.
Майор хмыкнул, но кивнул, очевидно, удовлетворенный объяснением, и пошел дальше по списку:
— Отлично по химии и военной администрации. Да и по остальным предметам все вполне прилично. Математика хромает — ну да Бог с ней.
Он закрыл папку и внимательно посмотрел на Бекешева.
Глаза встретились, и Дмитрий, которому стало слегка не по себе от взгляда майора, — казалось, что тот видит его насквозь со всеми достоинствами и недостатками, — решил не поддаваться этому сверлящему взгляду. На какое-то мгновение вдруг потянуло в сон, но Бекешев мотнул головой, напрягся, и желание спать исчезло.
— Гипнозу не поддаетесь, — констатировал майор.
— Вы меня гипнотизировали? — удивился Дмитрий.
— Да! Я вполне прилично это делаю. Но к делу это не относится. Просто знайте, что на вас гипноз не действует.
— А я считал, что это шарлатанство. Но в сон потянуло. Я готов вас выслушать, господин майор, — решил перейти к делу Бекешев. Не затем же его позвали, чтобы этот майор проверял на нем свои способности.
— Господин подпоручик! Я не буду задавать вопросов, чтобы выяснить, годитесь вы для работы, которую мы собираемся вам предложить. Мне достаточно рекомендации ваших непосредственных начальников, мнению которых я доверяю. Вы оказались среди очень немногих выпускников юнкерских училищ, которые будут осваивать совершенно новую для армии профессию. Замечу, что отказ ни на что не повлияет, и единственное, что вам придется сделать в таком случае, это дать слово офицера, что наша беседа останется тайной.
Бекешев сдержанно кивнул.
— Собственно говоря, дело это не новое, — продолжал майор. — Лучшим доказательством тому служат слова Наполеона, который сказал, что пятьдесят человек в тылу вражеской армии опасней десяти тысяч перед ее фронтом. Великий полководец знал, что говорил. А как вы считаете?
— Я согласен с Наполеоном, — проговорил Бекешев после небольшой паузы.
Почти незаметная улыбка скользнула по губам майора. Ему начинал нравиться этот подпоручик.
— Это школа, в которой вас будут обучать подрывному делу, разведке, вождению всего, что движется. Нет! Вру. Не обучаем летать на аэропланах — сегодня это пока еще спортивное развлечение, но никак не оружие. Дальше пошли: вы научитесь стрелять из всех видов оружия, убивать врага ножом на расстоянии и голыми руками при непосредственном контакте с ним. По окончании этой школы вы сможете расправляться одновременно с несколькими противниками. Но лучше не попадать в такие ситуации. Это будет очень трудная учеба, и далеко не каждый ее осилит. Если войны не будет… — майор пожал плечами и хмыкнул. Затем продолжил тем же тоном: — Но если это несчастье случится, вы окажетесь за линией фронта и начнете действовать. Сегодня коммуникации становятся жизненно важной частью военного дела. Вы их будете разрушать. Вашей работой будет уничтожение всего, что представляет угрозу русской армии. Скажу сразу: дело это и для нас новое. Нас, преподавателей, здесь немного, опыта у нас почти нет, и потому мы корчить из себя всезнаек не будем. Все предложения по улучшению учебного процесса будут только приветствоваться. В ваших бумагах написано, что вы инициативны, и потому мы вправе ждать от вас новых идей, если вы согласитесь, конечно. Вот и все. Подробности после вашего ответа.
— Я должен сразу дать ответ или… как?
— Или как, — улыбнулся майор. — Еще два слова. Жалование будет почти удвоено, учитывая трудности, с которыми вы столкнетесь при обучении, да и потом… Никто не должен знать о вашем выборе. Никто! — Майор поднял руку для усиления эффекта своих слов. — Для всех ваших родных вы будете служить в Москве, в одном из полков. Оттуда якобы будете писать письма. Туда же будет приходить ваша почта. Сколько вы хотите на размышления?
Бекешев не ответил, и майор вышел из комнаты, оставив его наедине со своими мыслями.