Бандиты уже пришли в себя, и он застал их в тот момент, когда они дергались, пытаясь освободиться от пут.
— Эй, паря, ты бы отпустил нас, что ли, — заговорил Харитон. — Подельника свово мы унесем, и никто ничего… А ежели ты… найдут ведь тебя и на ленты порежут.
Бекешев не потрудился даже голову повернуть в его сторону. Крутанул ручку и назвал телефонистке номер Караева, радуясь, что его друг поставил себе телефон. Пока ждал ответа, думал, как обратиться: по имени или по званию.
— Алле? — услышал он сонный голос приятеля.
— Господин… э-э… Караев. Хочу доло… сказать…
— Посторонние в кабинете? Еду, — Караев бросил трубку.
Штабс-капитан приехал на извозчике через двадцать минут. Одет был в гражданское. Позвонил и, пока Бекешев открывал ему, уже разглядывал покалеченный Харитоном замок.
Быстро прошел по коридору и остановился в дверях кабинета, переводя взгляд с мертвого тела на живые. Все понял. Взял Бекешева за рукав и вывел в коридор.
— Почему они попали в дом? Ты где был? — с трудом сдерживая ярость, спросил он подпоручика.
Дмитрий раскрыл рот и только выдохнул. Ему нечего было сказать в свое оправдание.
— Я спрашиваю, где вы были в это время, господин подпоручик?
— Спал, господин штабс-капитан, — по официальному обращению Бекешев понял, что его дело совсем швах.
Караев даже закрыл глаза на мгновение. Покачал головой.
— Вас будут судить, подпоручик. Наверняка разжалуют, — Караев с презрением посмотрел в глаза Дмитрию. — У вас есть что сказать в свое оправдание?
— Нет, господин штабс-капитан, — Дмитрий, будучи не силах больше вынести этого взгляда, отвел глаза. Опустил голову.
— Так ищи, дурак, — вдруг услышал он совсем другую интонацию в голосе Караева. — Давай вместе думать. У нас времени нет — начальству звонить надо и в полицию. Расскажи все… Кратко.
— Вот эта дырка совсем ни к чему, — Караев поскреб затылок, разглядывая отверстие в кожаном диване, на котором столь безмятежно спал Бекешев. — Не скроешь. А подушку на помойку, и немедленно.
— Выкину, — покорно склонил голову Бекешев. Потом посмотрел на штабс-капитана и спросил удивленно:
— А если б не было дырки? Что это меняет?
— Меняет, — после секундной паузы ответил Караев. — Все равно б не стали их убивать, чтоб скрыть следы твоего разгильдяйства. Но можно было позволить им унести тело — они б никогда не всплыли с ламентациями, что ты их подельника прирезал. А с этой дыркой… Такой другой диван поискать надо.
— А что бы вы с сейфом сделали? Там тоже дыра почти насквозь. Тоже другой купили бы? А с кровью на полу? — мрачно спросил Бекешев.
— Я и забыл. Растерялся, к чертям собачьим. Позорище! — махнул рукой Караев. Помолчав немного, спросил:
— Придумал что-нибудь?
— Нет, — безнадежно покачал головой подпоручик, уже предчувствуя свой позор в трибунале.
— Я тоже не могу. Нам бы сюда Эжена Сю. Он бы наверняка придумал. Фантазия у этого писаки великая, — Караев даже кулаки сжал от бессилия. Закрыл глаза, засопел и вдруг начал мелко-мелко кивать головой, разговаривая с самим собой: — Да, да… Кто знает, как посмотрят. Но все равно ничего лучшего не придумать.
Оглянулся на дверь, как будто испугался, что могут подслушать.
— Я не о сволочи, что лежит в кабинете. Он будет молчать, но вот дырка… Сразу ясно, что лежачего пытались ударить. Значит, ты спал!
— Хорошо. Спал.
— Чего уж хорошего? Но вот почему ты спал? Тут надо искать, чтоб оправдаться. Заболел! — Караев поднял палец и повторил: — Заболел!
— Чем же это я заболел? — Дмитрий совсем не разделял энтузиазма друга. Кто поверит, что он мог настолько заболеть, что уснул при исполнении служебных обязанностей.
— Эта болезнь и не таких здоровяков ломает. Отравился ты. В сортире просидел полночи. Текло с тебя, как с гуся. Ослаб натурально… Прилег на диванчик и не заметил, как тебя сморило. Ничего лучше все равно не придумать, посему за неимением гербовой пишем на простой. А дальше и придумывать не надо — опишешь все, как было. А уж как начальство договорится с полицией — не нашего ума дело.
— А оно договорится?
— У нас в России, как и в любой другой стране, законы пишутся не для всех.
Он осмотрел Бекешева с головы до ног и сказал:
— Шнурки завяжи.
Вот когда Бекешев понял, что Караев, как всегда, прав: между департаментами есть какой-то другой уровень отношений помимо общеизвестного, подчиняющегося законам Российской империи. Армейские никак не могли допустить, чтобы бандитов судили обычным судом — тогда надо будет рассказывать публике, куда эти негодяи вломились и почему один из них получил кинжал в горло. И как всего лишь один сторож сумел расправиться с тремя преступниками, сведения о которых все время продолжали стекаться в полицейское управление, пока допрашивали Бекешева.