Проехав несколько кварталов почти черных улиц городской окраины, увидел мусорный бачок и забросил туда узел с барахлом.
Все же хорошо ездить по немецким городам: никаких тебе тупиков, проулков, кривых улочек, ведущих непонятно куда, — весь город нарезан, как торт, на кусочки, и потому Бекешев уверенно ехал к центру, который светился фонарями и окнами домов. Но ему не нужен центр с его ратушей, кирхой, брусчатой плошадью и даже полицейским посередине… Что он делает здесь почти в полночь? Надо срочно уезжать и не делать никакого круга по площади — сразу станет ясно, что за рулем машины, по меньшей мере, человек праздный. Бекешев нагло подкатил к полицейскому и коротко спросил:
— Вокзал, пожалуйста?
— Откуда ты? — воззрился на него страж порядка.
Бекешев назвал город, где его подстригли, побрили, вымыли голову, накормили и чуть было не арестовали, от души надеясь, что не будет такого невезения, чтобы полицейский тоже оказался оттуда.
— Что же ты, живешь в часе езды, а не знаешь, где вокзал?
— Да я только что переехал, еще не освоился, — Бекешев остро пожалел, что положил форму в сумку. Еще пара вопросов и придется думать, как поступить с полицейским, благо людей на площади нет.
— Откуда?
— Издалека. Так где вокзал?
Полицейский внимательно посмотрел на него. Бекешев не отворачивался, глядел простодушно, опирался на дверь, выказывая готовность отвечать на детальнейшие вопросы.
Поведение шофера успокоило полицейского, хотя он не мог отделаться от ощущения, что где-то видел этого парня. Показал Дмитрию направление, перечислил улицы, на которых надо сделать повороты направо и налево.
Когда под утро пришел в свой участок и увидел портрет Бекешева, сразу же понял, кого он повстре чал на центральной площади. Но будучи старым, умным и уставшим, не стал никому рассказывать об этой встрече.
Через двадцать минут Дмитрий вышел на привокзальную площадь, бросив машину за три квартала. Сразу же направился к зданию вокзала, нигде не задерживаясь, ни к кому не обращаясь с вопросом, как пройти к кассе. Вел себя так, будто знает это место не хуже местных. Кассу увидел сразу. Рядом с окошечком кассира заметил плакат и узнал себя в форме обер-лейтенанта — напрасно он имитировал ограбление. Не стал оглядываться — незачем было. Оглядываешься — привлекаешь внимание. Часто оборачиваешься — вызываешь подозрение. Он уже видел патруль у входа на перрон. Трое: офицер и два солдата. Бекешев, наблюдая их отражение в стекле кассы, увидел, что патрульные не интересуются гражданскими, и решил идти мимо них. В кассе не было проблем. Бекешев взял самый дорогой билет. Денег осталось совсем немного, и он пожалел, что не пополнил свои запасы за счет накоплений Ганса. Дмитрию хотелось спать, и он рассчитывал, что в хорошем вагоне ему удастся выспаться.
Спокойно прошел мимо патруля, который не обратил никакого внимания на сутуловатого безусого молодого человека с сумкой через плечо. Перронный контролер тоже без задержек пропустил Бекешева, предъявившего билет.
28
В купе его ждало разочарование. Не было полок, к которым он привык в России. Сиденья мягкие, просторные, но не рассчитаны на долгое путешествие. Спать придется полулежа. За пять минут до отхода в купе, где он был единственным пассажиром, вошла молодая женщина. Проводник принес ее сумки. Положив их на полки, он быстро разобрал диван, превратив его в кровать. Об этом новшестве немецких вагонов Бекешев не подозревал. Внимательно наблюдал за действиями проводника и отрицательно покачал головой, когда тот предложил ему сделать то же самое. Он разберется, а на чай давать, как сделала эта женщина, ему не хочется, потому что денег почти не осталось. Во всяком случае, купе сразу превратилось в двухкроватную спальню. Как только все было разложено, поезд, как и положено, тронулся незаметно. Бекешев увидел проплывающие мимо вагоны и понял, что уже едет в Бреслау.
— Давайте познакомимся, попутчик. Меня зовут Матильда, — услышал он мягкий женский голос.
— Вернер, — тут же ответил он, уже привыкший к документам обер-лейтенанта.
Рассмотрел попутчицу. Ей было меньше тридцати. Остроносая, как многие немки, полноватая, с серыми слегка навыкате глазами. Зеленое платье с длинными рукавами было закрытым, на грудь спускалась цепоч ка с медальоном. Пепельные волосы зачесаны вверх, открывая маленькие ушки с простенькими серьгами. Женщина тоже неназойливо разглядывала его. Видимо, осталась удовлетворена осмотром, ибо приветливо улыбнулась и спросила: