— Значит, подставил под трибунал, — утвердительно сказал немец. — Знал бы раньше, пошел бы у меня голеньким.
Сколько раз уже Дмитрий мог обезоружить самоуверенного лейтенанта. Но не было гарантии, что тот не успеет выстрелить. А шум и паника в вагоне меньше всего сейчас нужны были Бекешеву. Надо обождать, пока лейтенант поведет его к выходу. Там он поневоле приблизится на расстояние выверенного годами тренировок удара по руке с пистолетом, независимо от позиции противника — сзади ли, спереди, сбоку…. Сотни раз Дмитрий отрабатывал этот прием, пока не добился полного автоматизма в перехвате кисти и нахождении нужного нерва, чтобы вызвать мгновенный паралич мускулов всей руки.
Разве может нормальный человек с обычной реакцией уследить за смертоносным броском кобры, укусом волка, прыжком леопарда из засады? Потому лейтенант ничего не понял, когда внезапно его рука попала в стальной захват и ее пронзила чудовищная боль, от которой разжались пальцы, и пистолет со стуком упал на пол вагона. Бекешев напал на лейтенанта на глазах проводника, когда они вышли в тамбур и немец неосмотрительно приблизился к нему. Кончиками пальцев Дмитрий ударил офицера под дых, и крик боли застрял в глотке немца. Легконько оттолкнув лейтенанта, который охотно упал на пол, ибо ноги его не держали, Бекешев выдернул из его кобуры «свой» пистолет и поднял второй с пола. Тут же навел один на проводника, а второй на Матильду.
— Меняй фонарь, а то пристрелю. И в вагон быстро, — тихо, но грозно приказал он Петеру.
Петер и не думал артачиться. Он выставил зеленый фонарь и убрал красный.
Бригадир, который шел выяснить причину задержки, увидел, что проводник выставил зеленый фонарь, и вскочил на ближайшую подножку. Все в порядке, можно двигаться. Бригадир дал отмашку. Поезд тут же тронулся.
У Матильды подкосились ноги, она выронила свою сумку и бессильно прислонилась к стенке вагона.
— Марш в это купе, сука, — Бекешев указал пистолетом на купе проводника. — А то дырку между глаз сделаю.
— Я не могу, — пролепетала она, соскальзывая вниз.
— Ты, — Дмитрий навел пистолет на проводника, — затащи ее в свое купе.
А сам подошел к офицеру, рывком одной руки поднял его с пола и приставил пистолет к горлу.
— Я пристрелю вас, лейтенант, если станете делать глупости. У меня нет выхода. Идите в купе проводника.
В купе он усадил всех у окна, а сам устроился напротив. Ехать еще как минимум пару часов. А может, и больше. Трудно будет просидеть в постоянном напряжении. Лейтенант наиболее опасен — готов атаковать в любую секунду.
— Тебя как зовут? — спросил Дмитрий проводника.
— Петер, — быстро ответил проводник, остро сожалея теперь, что не пристрелил русского. Ведь мог стать героем… Никогда, правда, не мечтал об этом, но все равно было бы приятно.
— Веревка есть, Петер? Не может быть, чтобы не было. Не ври мне… Кстати, всех касается — пристрелю не задумываясь любого из вас в случае намека на сопротивление. Так есть веревка? — рявкнул он на Петера.
— Нету, — уже виновато ответил напуганный Петер.
— Не повезло тебе, Матильда…
— Мне… мне в туалет надо… — пролепетала она, не дав Дмитрию закончить фразу.
— Иди, тебе действительно надо подмыться, — неучтиво потянул носом Дмитрий. — И смени трусы…
Когда она проходила мимо Бекешева, тот резко приставил пистолет к ее щеке, слегка оцарапав. Матильда обмерла. Второй пистолет направил на лейтенанта, который автоматически дернулся, увидев жест Дмитрия. Бекешев сделал зверское лицо и, придав своим словам максимально угрожающий тон, тихо сказал:
— На твоей совести сейчас три немецкие жизни, включая твою. Если ты не вернешься через пять минут, я убью их и тебя, когда найду. Пять минут!.. За одно принесешь все сумки и постучишь три раза. Вот так, — он стукнул по двери дважды быстро и через паузу третий раз.
Матильда вернулась через семь минут, когда Бекешев уже начал волноваться. Не убивать же этих людей. Он еще с Гансом понял, что не может убивать ни в чем не виноватых. Когда раздался условный стук, у него отлегло от сердца, но знал, что предосторожность не помешает. Приоткрыл дверь будучи готовым к нападению — тогда он начнет стрелять и будет в своем праве. Но это была только Матильда, которая принесла и его, и свои сумки.
— Раздевайся, — приказал он.
Матильда недоуменно взглянула на Дмитрия.
— Снимай платье, или я сдерну его. Быстро, сука! — рявкнул он и протянул руку к воротничку.
Когда женщина стянула с себя платье, Бекешев забрал его и приказал Петеру: