Лагмер выдавил вежливую улыбку:
— А точнее, господин Янта.
— Затрудняюсь ответить, ваша светлость. Деревенские старосты вносят в учётные книги даты рождения детей мужского пола. Учёт крестьянок никто не ведёт. Подушный налог взимается только с мужчин, и на войну идут только мужчины.
— И шлюхи, — вставил кто-то.
Реплика вызвала дружный смех лордов.
Лагмер дождался тишины, стёр с лица улыбку:
— Наша бывшая королева — женщина низкого происхождения. Это так, господин Янта?
— Получается, так, — уныло подтвердил Хранитель грамот. — Иначе её имя и дату рождения внесли бы во все необходимые реестры и книги.
— Если я в чём-то ошибусь — поправьте меня.
Хранитель грамот украдкой взглянул на короля и кивнул герцогу:
— Хорошо, ваша светлость.
— Отец нашей бывшей королевы был жалким наёмником. Он обрёл звание рыцаря вместе с ранением в плечо и больше не вышел на поле брани. Он рыцарь на бумаге. Янара, будучи незнатной девицей, выскочила замуж за герцога Мэрита и получила титул учтивости «герцогиня». Произошло это благодаря кладу, найденному её отцом. Если бы он распорядился деньгами с умом, то стал бы великим лордом и сейчас сидел среди нас. — Лагмер воздел глаза к потолку. — Благодарю тебя, Господи, что не допустил этого!
Выражая одобрение его словам, дворяне похлопали ладонями по столу.
— После смерти супруга Янара получила титул учтивости «вдова герцога». А спустя два месяца стала королевой. — Лагмер вонзил взгляд в Рэна. — Теперь она — кто? Герцогиня Хилд, вдова герцога Мэрита или Янара из дома Флосов?
Вместо короля ответил Хранитель грамот:
— Леди Янара Флос, нетитулованная дворянка. Бывшая королева и мать герцога не может снова стать плебейкой.
Лагмер ждал другого ответа. Чтобы скрыть свою растерянность, принялся отряхивать рукав куртки, сшитой из набивного шёлка.
— Спасибо, господин Янта, успокоили. А то я, грешным делом, подумал, что наш светлейший государь начал раздавать титулы женщинам.
Хранитель грамот боролся с желанием покинуть зал. Внутренний голос подсказывал ему, что герцог припас ушат помоев и непременно окатит ими бывшую королеву, лишь бы побольнее уколоть короля. Присутствовать при этом Янте совершенно не хотелось.
— Вы зря переживали, ваша светлость, — сказал он, лихорадочно выискивая причину удалиться. — Обладателями титулов по-прежнему являются мужчины. Их жёны получают лишь титул учтивости. Если у лорда нет сыновей, его старшая дочь, если её имя указано в завещании, становится хранительницей титула и передаёт его своему первенцу. Ничего не изменилось, ваша светлость.
— Но это не касается детей короля, — подал голос лорд Кламас, сын насильника королевы Эльвы.
— Не касается, милорд, — подтвердил Хранитель грамот. — Они герцоги и герцогини по праву рождения.
Лорд Атал, бывший глава Знатного Собрания и в прошлом муж сестры Лейзы, поёрзал и, с заметным усилием собрав всю свою храбрость, спросил:
— Ваше величество, вы объявите своих детей незаконнорождёнными?
— Мои дети рождены в законном браке, — спокойно ответил Рэн; ладони помимо его воли стиснули подлокотники кресла. — Почему я должен от них отрекаться?
— Так поступают умные короли, — присоединился к разговору лорд Марвел, приятель ныне покойного Холафа Мэрита.
Киаран и Рэн обменялись взглядами. Недруги высунулись из нор как земляные блохи.
Лорд Микко, молодой дворянин с утончённым лицом, изящным движением руки закинул длинные волосы за плечи:
— Так поступают короли-рогоносцы. А перед этим они рубят жёнам головы. Выражайтесь правильно, лорд Марвел.
Микко некогда сопровождал королевскую чету в поездке в город мастеров Алауд. В Фамальский замок наведывался изредка. В свите короля его дом представлял менее именитый родственник по отцовской линии, который на совместных трапезах чаще всего отмалчивался. Поэтому до этой минуты Рэн не знал, кем является лорд Микко: единомышленником или противником.
— Надо расчистить дорогу детям от второго брака. — Лорд Марвел приподнялся с кресла и почтительно поклонился. — Я имел в виду только это, ваше величество.
— У меня нет детей от второго брака.
— Вы снова женитесь, у вас родится сын, и не один. И кто же будет вашим наследником? Первенец? Дирмут? Но это в корне неправильно!
— Дирмут так и так не наденет корону, — подал голос герцог Лагмер. — Власть не ходит на хромых ногах.
— Ваше величество! — не успокаивался лорд Марвел. — Кто отдаст свою дочь вам в жёны, зная, что его будущему внуку отведено второе место?
— Отдаст любой здравомыслящий человек, — отозвался лорд Пяла, сторонник Хилдов. — Для Дирмута звание «престолонаследник» является титулом учтивости. Да, ему никогда не сесть на престол. Мы все это понимаем. И всё же он первенец короля, проявите к нему уважение. Позвольте ему быть хотя бы номинальным наследником.
— Дети от первого брака, как и бывшая жена, должны остаться в прошлом, — проворчал лорд Атал, окончательно осмелев.
Еле сдерживаясь, чтобы не напомнить Аталу о смерти его малолетней супруги и недоношенном первенце, живьём вырезанном из живота покойницы, Рэн произнёс:
— Если я поступлю так, как советуете вы, лорд Атал, мне придётся отправить дочь в монастырь, а сыну назначить опекуна. Но у них есть отец!
— Почему в таком случае Дирмут остался с матерью? — вклинился в разговор лорд Кламас.
Рэн повернулся к нему и проговорил с улыбкой, какой обычно одаривают несмышлёных детей:
— Потому что сейчас ему нужна мать. Нужны материнские руки, тепло, ласка, любовь. К сожалению, вам этого не понять, лорд Кламас. Вас воспитали в другой среде, в которой насилие над пожилой женщиной считалось в порядке вещей.
— У вас нет доказательств!
— Благодарите бога за то, что ваш отец повесился в темнице и я велел прекратить расследование. Иначе Совет Великих лишил бы вас титула, земель, замков и изгнал из королевства. Благодарите бога и меня, лорд Кламас.
Дворянин вжался в спинку кресла и отвернулся.
На вечерних трапезах Рэн врождённым чутьём улавливал недосказанность, хитрость и лживость придворных — всё то, что одурманивает сознание доверчивого человека, каким Рэн не являлся. Обострённым зрением он видел жадные тела и нищие души. Особым обонянием унюхивал нечистые помыслы. Придворные — искривлённые зеркала своих господ, чьи интересы они представляли при дворе. Сами же господа — великие лорды, обременённые заботами, воюющие или пирующие, богатеющие или проматывающие состояние, — подолгу в Фамальском замке не задерживались.
Сейчас Рэн видел за круглым столом своё королевство: пятьдесят штандартов могущественных домов в лице полсотни влиятельных мужей, каждый из которых при большом желании и слепом везении мог стать королём. И в очередной раз убеждался, что зависит от них сильнее, чем они от него.
— Я не отрекусь от своих детей, — заявил Рэн твёрдо. — Давайте сменим тему.
Хранитель грамот переступил с ноги на ногу:
— Ваше величество, можно мне уйти?
— Одну минуту, господин Янта. — Ардий прокашлялся в кулак и поднялся с кресла. — Меня интересует один вопрос: почему в списке претендентов на корону нет имени моего подопечного?
— Вы говорите о герцоге Мэрите?
— У меня один подопечный, господин Янта.
Лагмер поднял руку:
— Разрешите мне ответить.
Хранитель грамот посмотрел в довольное лицо герцога и затаил дыхание: сейчас из ушата польются помои…
— Помните Сантара? Кузена Холафа Мэрита. Этого хамоватого и самоуверенного рыцаря. — Лагмер обвёл мужей взглядом. — Помните?
— Это его убили мои люди при осаде Мэритского замка? — спросил Киаран.
— Да, его, — кивнул Лагмер. — Как-то Сантар напился в таверне и выболтал одну тайну.
Рэн похлопал ладонью по столу:
— Совет Великих — не место для обсуждения сплетен и слухов.
— Бертол — по крови Мэрит! — выкрикнул Лагмер. — Но его отец не Холаф!
В зале воцарилась глухая тишина.
— А кто же? — прозвучал чей-то несмелый голос.