— Ладно, ладно, не взъедайся. Прошлое — пыль, моргни и забудь. Так говорила моя бабка, а она была мудрой женщиной.
— Рассказывал кому-нибудь о том, что произошло? — спросила Таян с нескрываемой угрозой в голосе.
— У меня память короткая. Всё как советовала моя бабка. — Халик перешёл к задним ногам лошади и отшатнулся от телеги. — Ёрш тебе в репу! Это кто?
Из вороха тряпок на него смотрел старик.
— Мой жених, — пошутила Таян. — Госпожа дома?
— Дома, — ответил Халик, наблюдая с опаской, как старик сползает с телеги. — Знаешь последние новости?
— Знаю. Я попёрлась как дура в Фамаль, крюк сделала, время потеряла. А госпожа, оказывается, здесь. Город шумит. Кто-то верит, кто-то не верит.
— Мы сами не верим, — поддакнул конюх.
— А правда, что у неё дочку забрали?
— Правда, правда.
— Ну он и пас-с-с… — Таян сморщилась. — Чего уставился?
Халик усмехнулся в усы:
— Пытаюсь угадать, какое слово ты проглотила.
Из прачечной выскочила Миула. Широко шагая к конюшне, закричала издали:
— Ты где была? А? Я извелась вся. Думала, тебя злодеи словили, снасильничали и прирезали. Думала, ты лежишь где-то обклёванная, обглоданная. А ты явилась целёхонька! Ещё и лыбишься!
Возникнув из кухни, поварихи юркнули обратно. В кузне умолк молот. Банщик шмыгнул в баню, расплескав из вёдер почти всю воду. Солдаты столпились на краю крепостной стены, переговариваясь и ёрничая над Миулой.
Она встала перед Таян, рассыпая искры из глаз:
— Ты где была, я спрашиваю?
— Думаешь, так легко найти костоправа?
Запрокинув голову, Миула ошпарила воинов взглядом как кипятком:
— Враг по полю скачет, а вы на баб таращитесь? Вот скажу сэру Ардию словцо…
— Да будет тебе, — откликнулся кто-то, и солдаты дружно отошли к каменным зубцам.
В кузне вновь запела наковальня. На кухне застучали ножи.
Миула кивнула конюху:
— Проваливай.
— Лошадь надо выпрячь.
— Успеешь.
— Бесовское отродье, — обиженно промямлил Халик и побрёл в конюшню.
Миула уставилась на старика. Грязный, лохматый, борода до пояса. Одет как попрошайка.
— Он, что ли, костоправ?
— Настоящий! — возбуждённо прошептала Таян. — И это не всё. У него дар, я чувствую его. Пока не знаю какой. Дар точно есть, зуб даю! Старик умеет ещё что-то, но скрывает это или сам не знает о даре.
— Светлый? Тёмный?
— Я не разобралась. — Таян взмахнула ресницами. — А разве это важно? Разве важно, кто поможет малютке: бог или дьявол? Этот грех я возьму на себя.
Подойдя к старику поближе, Миула зажала нос пальцами:
— Итить твою задницу! От него воняет, как от дохлой собаки. Где ты его нашла? На скотомогильнике?
— В пыточной.
Миулу взяла оторопь.
— Чего?
— Отведи его в баню, — попросила Таян и, подобрав юбки, побежала к господской башне.
— Ты куда? — крикнула Миула ей в спину.
— Покажусь госпоже.
— Она в молельне. С сэром Ардием. Точнее, с лордом. Он теперь лорд.
Таян резко повернула и, обогнув башню, скрылась из виду.
***
Постройку, предназначенную для бесед с богом, заколотили при жизни истинной хозяйки замка, герцогини Мэрит. Из доски, перекрывающей дверь, торчали шляпки тринадцати гвоздей. На самой двери виднелись длинные продольные царапины, будто какой-то зверь точил здесь когти. От гипсового ангела над входом остались обгрызенные крылья. Видимо, символ веры пришёлся зверю по вкусу. Обитатели крепости обходили постройку стороной и называли герцогиню ведьмой. Когда она умерла, молельня так и продолжала стоять, заколоченная, обветшалая — старый лорд Мэрит и его сын Холаф вели разнузданный образ жизни и не верили, что битьё поклонов и молитвы проложат им дорогу в рай.
По приказу Янары дворовые работники поменяли дверь, прикрепили над входом бронзовое изваяние Ангела-спасителя и навели внутри порядок. Глинобитные стены и потолок освежили извёсткой, земляной пол покрыли тёсом. Небольшое помещение теперь дышало запахами ладана и древесины. Кроме Янары, никто сюда не ходил. Слуги и стражники, наслушавшись россказней деревенских бабок, считали это место проклятым и бегали молиться в старую церковь на берегу Ленивой реки.
Сегодня к Янаре присоединился Ардий. Он поклонялся обитающим в горах духам предков и пришёл в молельню беседовать не с богом, а с леди. В палатах их не оставляли наедине — так требовали правила приличия. Рядом с Янарой всегда находились служанки или её брат Бари, взявший за привычку раздавать ненужные советы. Ардию это не нравилось, тем не менее он мирился с присутствием посторонних, дабы не опорочить доброе имя госпожи.
О событиях, происходящих в столице, скоро заговорит всё королевство. Пока слухи долетят до Мэритского замка, пройдёт немало времени. Ардий посчитал, что Янара имеет право узнать новости первой и выслушать их без свидетелей. Поэтому, приехав в замок и узнав, что леди в молельне, Ардий поспешил к ней. Здесь, в намоленном месте, за ними никто не станет следить и никто не встрянет в их разговор.
Янара стояла коленями на бархатной подушечке и, упираясь локтями в каменную скамью, глядела в раскрытое святое писание. Её неподвижная смиренная поза, каменное лицо и застывший взгляд сбивали Ардия с мысли и заставляли дважды проговаривать фразы. Ему казалось, что Янара не слышит его.
Едва он умолк, прозвучал тихий голос:
— Когда свадьба?
— Не знаю, миледи. Наши послы ещё не вернулись из Дигора.
— Я буду молиться, чтобы у них всё получилось. — Янара встала с колен и, запахнув на груди вязаный платок, села на скамью. — У вас красивый костюм, сэр Ардий.
— Теперь я малый лорд. — Он приложил ладонь к орлу, вышитому на дублете из овечьей шерсти, окрашенной в цвет жжёного сахара. — Это мой герб.
— Я рада за вас.
— Может, через пару лет стану великим лордом.
— Дай Бог, — улыбнулась Янара.
— Никак не придумаю девиз, и штандарта пока что нет.
— Это не главное. — Янара подняла подушку с пола, провела ладонью по бархату, приглаживая ворсинки. — Король обещал взять Бертола на воспитание, когда ему исполнится восемь.
— Да, я помню.
— Передайте королю, что я освобождаю его от обещания.
Ардий сел рядом с Янарой. Поправил на боку ножны с мечом:
— Миледи, не принимайте решений сгоряча.
— Он хотел угодить мне. Теперь это ни к чему. У Бертола уже есть опекун, это вы, мой верный друг. Моих сыновей будут воспитывать те, кто их любит. Я так решила, лорд Ардий.
Он кивнул с удручённым видом:
— Я передам королю ваши слова.
Янара сжала его руку:
— Спасибо.
Ардий уставился на тонкие пальцы.
Словно ощутив кожей, что с ним происходит, Янара убрала ладонь:
— Идёмте, я вас покормлю.
— Мне пора ехать, миледи, — сказал Ардий, борясь с непривычным смущением. — Хочу посмотреть свою крепость. Она пустовала несколько лет. Наверняка потребуется ремонт. Надо управиться до морозов. И в деревни не мешало бы наведаться. И королю я нужен. Хоть разорвись, а везде успей.
Янара потупила взгляд:
— Понимаю.
Ардий поднялся. Рассматривая серебряный обруч и льняные косы под полупрозрачной вуалью, одёрнул куртку. Прежде он не носил дублеты, теперь же статус обязывал одеваться подобающе, хотя Ардию казалось, что латы больше подходят его обезображенному лицу. Сегодня он впервые предстал перед Янарой без брони, забыл о своём уродстве и даже подумал о госпоже как о женщине. И теперь чувствовал себя неловко.
Дверь распахнулась, на светлом фоне возник девичий силуэт.
— Таян? — прошептала Янара.
Девочка бросилась к её ногам. Прильнула щекой к коленям и зажмурилась, боясь расплакаться.
Янара провела ладонью по влажным спутанным волосам. Вопреки нежному прикосновению её голос прозвучал жёстко:
— Ты знаешь, что без разрешения хозяйки нельзя покидать крепость?
— Знаю, госпожа.
— Пообещай, что это не повторится.
— Клянусь на мече сэра Ардия.
Ардий невольно прижал ножны к бедру и повернулся к Таян другим боком.