— Ну и как? Вспомнили? — спросила швея, пальцами взъерошивая мех горностая.
— Вспомнила. Когда проснулась. И десять раз повторила: Янара, Янара, Янара… Теперь смотрю в зеркало, и мне хочется спросить: «Вы кто?» — Она указала на своё отражение. — Эта женщина мне незнакома. Вдруг завтра всё случится как в моём сне?
— Не случится, — заверила швея. — Мне перед свадьбой приснилось, что я пришла в молельню голой. Муж в кафтане, священник в рясе, а я — в чём мать родила.
Миула и Таян, стоя у двери, тихонько захихикали.
— Сейчас, конечно, смешно, — продолжила швея, снимая с Янары накидку. — А тогда я проснулась в холодном поту и сразу надела всё, что приготовила мне мама, хотя стояла глубокая ночь. Я так боялась, что сон сбудется.
— Подожди в гостиной, служанки вынесут тебе платье, — велела Лейза портнихе и, присев перед трюмо, стала перебирать в шкатулке украшения.
Миула и Таян помогли Янаре переодеться и оставили её наедине с матерью короля.
— Не понимаю, к чему такая спешка, — сказала Янара, заталкивая непослушные пряди в причёску.
— Какая спешка? — спросила Лейза, любуясь блеском камней в ожерелье.
— Со свадьбой.
— Вам не принесли календарь зачатия?
Янара опустилась на край перины и взяла с подушки книжицу:
— Принесли что-то. Я не успела посмотреть.
— Вы со своим мужем не придерживались рекомендаций священников?
— Мне неприятны разговоры о муже, который, как оказалось, не был мне мужем. Получается, я жила в грехе целых три года. Гореть мне в аду.
Лейза метнула взгляд на Янару:
— Вы мечтали попасть в рай?
— Надеялась.
— Не расстраивайтесь. В аду весело: все бегают, кричат. А в раю скучно: там только бог и святые. — Лейза надела на запястье браслет из красного золота. — Посмотрите, какая прелесть! Вам понравились подарки короля?
— Мне приятно его внимание.
— Ну что же вы медлите? Загляните в календарь.
Вздохнув, Янара открыла книжку. Она знала, что церковь запрещает исполнять супружеский долг в религиозные праздники, перед исповедью и после, во время поста, по средам, пятницам, субботам и воскресеньям, во время беременности и кормления ребёнка грудью. Знала, что нельзя удовлетворять плотские желания при свете дня, обнажёнными и в ином месте, кроме постели. Для Холафа Мэрита не существовало запретов, что несказанно огорчало Янару. И если сейчас она держит в руках эту книгу — значит, король готов следовать предписаниям. Их встречи на брачном ложе сведутся к минимуму.
В конце книжицы находился календарь зачатия, составленный настоятелем Просвещённого монастыря. Святой старец утверждал, что дети, зачатые в полнолуние, становятся приспешниками дьявола. Мальчику, зачатому в тринадцатый день лунного месяца, суждено стать грабителем или убийцей. Девочка, зачатая при убывающей луне, станет падшей женщиной, а мальчик родится калекой… В лунном месяце двадцать девять с половиной дней. Из них только десять благоприятны для зарождения новой жизни — при условии, что на эти дни не распространяются церковные запреты.
Янара потёрла лоб. Наследник престола появится не скоро.
— На следующей неделе полнолуние, — проговорила Лейза, складывая украшения в шкатулку. — Потом праздник Двух Единиц.
Этот праздник — 01.01. — отмечали в первый день Вьюжного месяца, иными словами, в первый день нового года. В монастыре, где обитала Янара, монахини бродили по саду, осыпая снег зерном, и распевали песни, а на закате усаживались в общей комнате в кружок и со слезами на глазах вспоминали, как они проводили этот праздник в кругу семьи. Янаре нечего было вспоминать, и она делала то, чем обычно занималась каждый вечер: мыла посуду, подбрасывала хворост в очаг, разносила по кельям ночные горшки. Затем садилась в уголок и слушала удивительные и, как ей казалось, придуманные рассказы монашек.
— Что там дальше по лунному календарю? — спросила Лейза.
Янара посмотрела в книжицу:
— После праздника Двух Единиц зачатие запрещено, иначе родится умственно отсталый ребёнок… Вы этому верите?
— Зная, как народ празднует, — верю.
Янара пробежалась взглядом по строчкам. Вернулась в начало книги. Запрет разделять ложе с мужем перетекал со всех праздников на следующие дни. Теперь понятно, на какие познания опирался святой старец, составляя календарь. Он не хотел, чтобы люди делали детей, будучи в подпитии или в состоянии похмелья.
Лейза закрыла шкатулку, постучала ногтями по крышке и обернулась к Янаре:
— Что вы знаете об обязанностях супруги короля?
— Ничего. Но я быстро учусь.
— У супруги короля всего одна обязанность: производить на свет здоровое потомство. А главное — подарить ему наследника.
Янара опустила голову:
— Понятно.
Лейза пересекла опочивальню и села рядом:
— И это меня сильно беспокоит. Вы жили с герцогом Мэритом три года. Срок достаточный для того, чтобы подарить супругу сына или дочку. Этого так и не случилось. У него были бастарды?
— Мне не разрешали покидать башню. Я ни с кем не виделась, кроме двух старых служанок. Они говорили, что герцог Мэрит бесплоден. Я не знаю, они говорили правду или хотели меня утешить.
— Вы мне симпатичны, леди Янара. Мне нравятся ваши взгляды и поступки. Опыт приходит с годами, а мудрость проистекает из страданий. У вас ещё нет жизненного опыта, но толика мудрости уже есть. Поэтому буду с вами откровенна…
— Сколько вы даёте мне времени?
Лейза хмыкнула:
— Я в вас не ошиблась. Тем более будет жалко с вами прощаться. — Забрала у Янары книжицу и, подойдя к камину, швырнула в огонь. — Король не верит в эту ерунду. Но! Близятся праздники и запретные дни, церковь не проводит обряды бракосочетания. Поэтому свадьба состоится завтра.
Янара вскинула голову:
— Сколько у меня времени?
— Думаю, года достаточно.
— Не проще мне сбежать прямо сейчас?
— Вы хотите опозорить короля? Хотите, чтобы вашего брата и вашу сестру заточили в темницу?
Внутренняя дрожь перекочевала в пальцы. Янара сцепила ладони в замок:
— Что произойдёт со мной через год?
— Господи! — воскликнула Лейза с наигранным удивлением. — Откуда у вас такие мысли? Я вам не враг, милая Янара. Сделайте короля счастливым, подарите ему сына. А потом подарите дочь и ещё одного сына. Дайте династии Хилдов продолжение, чтобы никто и никогда не посмел оспаривать наше право на трон. А я буду взывать ко всем богам, чтобы для вас придержали место в раю.
Взяла с кресла плащ и, бросив прощальный взгляд, покинула опочивальню.
Янара подошла к окну. Стены стоящей неподалёку Престольной Башни скрывали от неё то, что происходило внутри. А память отчётливо рисовала гостиную, расчерченный мелом стол и склонившегося над ним правителя Шамидана.
***
Глашатаи оповестили столицу о предстоящей женитьбе короля всего за несколько часов до обряда бракосочетания. К тому времени большинство дворян, побывавших на коронации, разъехались по феодам, заезжие купцы разобрали торговые палатки, с перекрёстков исчезли бродячие комедианты и трубадуры. Горожане сообразили, что празднество будет скромным, и заговорили о Рэне Хилде как о рачительном правителе. Очередной грандиозный пир опустошил бы казну. Чтобы её наполнить, Главный казначей, столь нелюбимый народом, снова придумал бы какой-нибудь налог. Люди помнили, как после череды рыцарских турниров и королевских охот платили налоги на полоскание белья, на тень, на дождь, на окна, выходящие на улицу… Лишь немногие знали истинную причину «бережливости» правителя. Хотя его избранница теперь не считалась вдовой герцога Мэрита — церковь попросила короля проявить уважение к памяти усопшего и не устраивать пышных гуляний.
Приглашение на торжество получили великие лорды, верхушка церковной иерархии, сановники, занимающие высокие посты, и рыцари, прибывшие с Хилдом из Дизарны. Король обделил вниманием потомков трёх древних фамилий: нарушителя рыцарского кодекса чести лорда Мэрита, бывшего главу Знатного Собрания лорда Атала, обвинённого в клятвопреступлении, и его коллегу лорда Кламаса, подозреваемого в насилии над королевой Эльвой. Если двое последних проглотили горькую пилюлю молча, то Мэрит вскипел от злости и устроил скандал в храме Веры. Потом промчался на коне по улицам, будоража людей криками: «Бари Флос! Я найду тебя, и ты за всё ответишь!» Стражникам пришлось сопроводить скандалиста до главных городских ворот и проследить, чтобы он не вернулся в столицу через другие ворота.