— Вот и кончилась зима. Даже не верится, — проговорила Барисса. Не отводя от Рэна зелёных мерцающих глаз, глотнула вина. — Завтра праздник Двух Троек. Стряпухи всю ночь будут печь пироги и делать леденцы. В вашем королевстве в этот праздник люди обвязывают берёзы лентами, разводят костры, водят хороводы и поют. А у нас в Дигоре рубят на реках лёд и бросают в проруби ведьм.
— Весело, — вымолвил Рэн равнодушным тоном и повернулся к Янаре. — Отрезать тебе сыра?
— Мне кажется, что мы объели хозяина, — прошептала она.
И правда, на столах между тарелками и вазами появились просветы. Слуги не спешили заполнять их новыми блюдами и с тревогой посматривали на лорда Донте. Он давал им непонятные знаки, стараясь при этом выглядеть весёлым и беспечным. Рэн подумал: если пройти сейчас по чуланам, то они окажутся пусты, съестные запасы иссякли. Накормить такое количество гостей — нешуточное дело, особенно когда гостей не ждёшь. Внутренний голос подсказал, что ночью прибудут из деревень подводы с гусями, молочными поросятами, сыром и прочей снедью.
Рэн поднял кубок, в короткой речи отметил щедрость хозяев и мастерство кухарей, поблагодарил присутствующих за приятный вечер. Сообразив, к чему клонит король, дворяне осушили бокалы и дружно встали. Одни побрели спать, другие прихватили кувшины с вином и отправились на веранду играть в кости. Королевская чета, герцогиня Кагар и кое-кто из свиты перебрались в гостиную и подсели к камину. Тиер улёгся на ковёр. Положив лютню на грудь, вперил взгляд в потолок и принялся щипать струны.
— Вы очень красивая женщина, герцогиня, и не замужем, — сказала Янара, подставляя ладони теплу, исходящему от огня. — Куда смотрят женихи?
— Они смотрят в нужном направлении — на моих братьев.
— Ваши братья не хотят выдавать вас замуж? — спросил Рэн и велел слуге принести королеве накидку.
— Не хотят, — улыбнулась Барисса. — Им придётся отдать мне в приданое провинцию Пха-Едра. Так завещал наш отец перед смертью.
— Солидное приданое, — заметил Рэн, укрывая накидкой плечи Янары.
— Более чем. Десятая часть страны. Поймите меня правильно, ваше величество. Мои братья не торопятся отдавать меня замуж, но они не станут противиться, если я полюблю достойного человека и сама захочу стать женой.
— Сколько у вас братьев? — поинтересовалась Янара.
— Шестеро. Их имена вписаны в хронику.
Янара смутилась:
— Простите, герцогиня. Когда много читаешь, не всё откладывается в памяти. С хрониками у меня явно вышел перебор.
Рэн дотянулся до неё и легонько сжал ей колено:
— Старшего брата зовут Джалей, душа моя. Он король Дигора.
— Это я знаю.
— Имена остальных я тоже забыл.
Барисса перечислила имена братьев, каждому дала шутливую характеристику и начала рассказывать о провинции со странным названием Пха-Едра. Герцогиня многое знала и во многом разбиралась: в истории, географии, архитектуре. Рэну было интересно её слушать и нравилось на неё смотреть. Яркая, обольстительная молодая женщина полностью завладела его вниманием.
Янара сначала задавала уточняющие вопросы, потом спрятала руки под накидку и отвернулась к тёмному окну.
Тиер прошёлся пальцами по струнам:
— Спою я песенку о том, Как тяжело быть королём.
Все умолкли и обратили взгляды на менестреля.
Он принял удобную позу и запел, извлекая из лютни переливчатые звуки:
— Герой, красавец, не повеса, Мечта крестьянки и принцессы.
Страсть раскаляет их сердца, Толкает в руки храбреца.
Прекрасных дев чудные трелиСулят ему игру в постели.
Зря шепчете монарху в ушко, Зря расставляете ловушки.
Он должен думать о казне, Как угодить своей жене,
Как удержаться от греха. Всё остальное чепуха.
Рэн не знал, как реагировать на песню с плохо скрытым намёком. Шутам прощались бесцеремонные шутки про хозяев, однако Тиер не шут — он менестрель.
Барисса поаплодировала:
— Браво, Тиер! Браво! Теперь я понимаю, почему вы стали придворным певцом.
Тиер вскочил на ноги и, отведя руку с лютней в сторону, низко поклонился:
— Благодарю, ваша светлость.
— Вы прославите своё имя, Тиер. Я в этом уверена!
Он выпрямил спину и обратил взор на Янару:
— Смех королевы важнее мне славы. Я предпочту его звону монет. Деньги и почести — лишь для забавы. Блеска душевного в золоте нет.
После этих слов Рэн простил менестреля за допущенную вольность и взял Янару за руку:
— У меня появился соперник.
Она смущённо рассмеялась:
— Вам не о чем волноваться, ваше величество. Спасибо тебе, Тиер. — Поднялась с кресла. — Прошу меня извинить, мне пора спать.
— А мне? — прищурился Рэн.
Янара из-под ресниц взглянула на Бариссу.
Герцогиня погладила ладонями подлокотники кресла:
— А мне пора на кухню. Стряпухи пекут пироги, надо проверить.
Рэн проводил Янару до опочивальни и, пожелав ей спокойной ночи, направился к себе. Возле его покоев стояла Барисса, сжимая пальцами дверную ручку.
Внизу, в гостиной, на лютне бренчал Тиер. С веранды доносились голоса и хохот дворян, играющих в кости. Во дворе лорд Донте покрикивал на слуг. А Рэн и Барисса смотрели друг на друга и не произносили ни слова.
Наконец она сдалась:
— Не пригласите в опочивальню?
— Нет.
— Я помогу вам раздеться.
— Не представляю герцогиню в роли служанки.
Барисса выпустила дверную ручку и потупила взгляд:
— Когда вы уезжаете?
— Послезавтра.
— Когда вернётесь в Фамаль?
— Через месяц, не раньше.
Барисса вскинула голову и забегала глазами по лицу Рэна:
— Герой, красавец, не повеса… Я приеду к вам в гости.
— Мы с Янарой будем рады вас видеть и окажем вам приём, достойный сестры короля Джалея Кагара, — сказал Рэн и вошёл в покои.
Сонный слуга вскочил со стула, засуетился возле господина, расстёгивая ему ремень и куртку.
— Подожди, — произнёс Рэн. После недолгих раздумий похлопал слугу по плечу. — Приду утром. Спи здесь, чтобы я тебя не искал.
Янара уже была в постели. При виде Рэна смутилась:
— Нам нельзя в чужом доме…
Он прижал палец к своим губам. Уселся на край перины и обратился к перепуганным служанкам, лежащим на кушетке:
— Снимите с меня сапоги.
Они вылезли из-под одеяла, накинули поверх ночных рубашек платки. Один сапог сняли легко. Со вторым намучились.
— У вас нога отекла, — проговорила служанка: с виду девочка, а голос низкий, грудной, как у женщины.
— Глазастая, — хмыкнул Рэн и скинул куртку.
— Это женская половина дома, — напомнила Янара. — Хозяйке не понравится, если ей доложат, что здесь спал мужчина.
— Король! Я король, Янара. Сплю где хочу. — Рэн кивнул служанкам. — Найдёте где переночевать?
Старшая потянула младшую к двери:
— Идём, Таян! Чего уставилась? Идём!
— Ваше величество, можно потрогать вашу ногу? — спросила девочка.
— Не надо, — отмахнулся Рэн. — Такое иногда бывает. Когда мало хожу пешком. Уходите! — И стал расслаблять шнуровку на штанах.
Таян выдернула локоть из руки приятельницы:
— А я всё равно потрогаю.
Не успел Рэн возразить, как Таян села на пол, задрала штанину и прижала руку к ноющей ноге. Под её пальцами закололо кожу. Кровь, пульсируя, хлынула к стопе.
— У вас неправильно срослась кость.
— В смысле? Я не ломал ногу.
— Ломали.
Рэн насупился:
— Я же лучше знаю.
— Неполный перелом. Трещина.
— Как же я тогда ходил?
— Так и ходили, а надо было лежать.
— Ты кто? — спросил Рэн, пристально рассматривая девочку.
— Таян. Служанка королевы.
— Я не о том спрашиваю.
— Я разбираюсь в болезнях.
— Где училась?
Таян пожала плечами: