— Ох, чёрт! Напугал, гадёныш! — Украдкой глянул на Рэна. Прочистил горло. — Где он?
— Ушёл.
— Куда?
— К какому-то господину. Амбар строить.
Рэн послал коня вперёд.
— Подождите! — крикнул командир. — Я у соседей спрошу.
Но конь уже нёс Рэна к самой высокой на этой улице постройке. Однако и тут хозяина не оказалось дома. Худощавый молодой человек сообщил, что мастер уже два года строит храм где-то на севере королевства.
Рэн с досадой посмотрел на герб, украшающий двери-ворота: крепость с тремя башнями. Фамильный знак могли себе позволить не все умельцы, а только те, у кого поистине золотые руки.
— А что вы хотели, милорд? — спросил юноша.
— Перед тобой… — начал командир стражи.
Рэн осёк его жестом:
— Хочу построить храм. Не подскажешь, кто сделает это лучше всех?
Молодой человек улыбнулся:
— Только мой отец. Он лучший.
— Значит, ты сын мастера.
— Так и есть.
— В зодчестве разбираешься?
Рэн спросил первое, что пришло в голову. Он намеревался расположить к себе юношу, выведать, кого тот считает конкурентом своего отца, а потом отправиться к их сопернику.
Сын хозяина распахнул двери:
— Проходите, если не торопитесь.
В просторной мастерской холод чувствовался сильнее, чем снаружи. Присев к длинному столу, Рэн запахнул плащ и осмотрелся. Камин давно не разжигали. В углах тёмные разводы. На полках свитки; видать, они не представляли никакой ценности, иначе их хранили бы в сухом помещении. На стенах написаны непонятные формулы, нарисованы арки, колонны разных стилей, фрагменты фасадов зданий.
Юноша вернулся со второго этажа, куда ушёл без всякого предупреждения, и положил перед Рэном стопку листов пергамента:
— Это мои работы: усадьбы, беседки, молельни. А это крепость. Отец построил её лорду Бризу по моему чертежу. Но больше всего я люблю рисовать базилики. Колонны в два или четыре ряда. Окна под крышей. Мне нравится, что внизу мягкий полумрак, а вверху много света. Рисунки храмов не покажу: они принадлежат отцу.
Рэн выбрал несколько листов и разложил их веером:
— Это базилики?
— Верно. Вы разбираетесь в зодчестве?
— Ты же сам сказал: колонны, окна. — Рэн пробежался взглядом по рисункам. Вытащил из веера один лист. — Как тебя зовут?
— Корша, милорд.
— Корша, сколько потребуется времени на строительство такого храма?
— Это не храм. Храмы выглядят величественно и устрашающе. Это базилика. Она… более воздушная, что ли.
— Я хочу построить храм Души. Сколько уйдёт на это времени?
— Храм Души… Красиво! — Корша сел напротив Рэна, развернул рисунок к себе. — Тогда здесь надо…
— Сколько? — спросил Рэн, повысив голос.
— Самую простую строить от трёх до четырёх лет. Мой отец освободится только следующей осенью, а зимой строительство никто не начинает, поэтому добавьте ещё год. Если начистоту, мы с вами тратим время на пустые разговоры. Я не знаю, есть ли у отца ещё заказчики. Его многие спрашивают и уезжают. Может, они к нему поехали. В смысле — договариваться.
— Я нанимаю тебя.
Корша рассмеялся:
— Я не мастер, милорд. И вряд ли им стану. Передо мной ещё два брата. Они повсюду ездят с отцом, перенимают опыт. Я могу нарисовать здание, произвести расчёты, покричать на каменщиков, поругать плотников. А больше я ничего не умею. — Он принялся складывать листы в стопку. — Скажите своё имя. Я сообщу отцу, что вы приезжали.
— Король Шамидана.
— Ох ты ж… — Корша подавился воздухом. Вскочил и отвесил низкий поклон. — Я вас тут заморозил, ваше величество. Идёмте наверх. Там тепло.
— Ты поедешь со мной в Фамаль. Даю три дня на сборы. Бери все рисунки, какие есть. На месте решим, что будем строить. А ещё нужны живописцы.
— Найду.
— Нужен скульптор.
— Ах да, это же храм. — Корша сел на скамью и снова вскочил. — Простите. Мне до сих пор не верится, что я говорю с королём… Скульптор, значит. А чьё изваяние надо? Ангела, старика, воина или сказочного существа? Спрашиваю, потому что в каждом направлении свой мастер имеется.
— Душа — она. Изваяние женщины.
Корша почесал за ухом:
— Вы это серьёзно?
— Абсолютно.
— Церковь запрещает ваять женские фигуры.
— Мой храм — мои правила.
В мастерскую заглянул командир стражи:
— Ваше величество, уже темнеет. Пока доберёмся до постоялого двора, будет глубокая ночь.
Рэн отмахнулся:
— Ждите! — Повернулся к Корше. — Ну так что? Есть такой мастер на примете?
— Есть тайная мастерская. Если командир о ней узнает…
— Не узнает.
Корша постоял, глядя в сторону. Вздохнув, покачал головой:
— Простите, ваше величество. Я должен сначала поговорить с мастерами.
Рэн поднялся:
— Завтра увидимся. — И покинул мастерскую.
Командир стражи оказался прав: когда они добрались до таверны, на город опустилась ночь. Препоручив коня эсквайру, Рэн прошёл в комнаты, отведённые ему с супругой. Решив, что Янара уже спит, тихонько заглянул в опочивальню.
— Ты где был? — прозвучал непривычно строгий голос.
Переступив порог, Рэн закрыл дверь и посмотрел на жену, сидящую на краю кровати:
— Королю не задают таких вопросов.
— Я — задаю. Подойди.
Рэн сбросил ножны и сделал шаг:
— Сюда?
— Ближе.
— Ещё? — шагнул Рэн и заметил смешинки в глазах Янары.
— Ближе.
Рэн ступил в сторону:
— Может, сюда?
Янара легла навзничь и раскрыла объятия:
— Сюда!
Рэн навалился сверху. Его шею обвили гибкие руки.
— Как же я по тебе соскучилась! Где ты был так долго?
— Потом расскажу, — проговорил Рэн, торопливо стягивая с себя плащ.
— Подожди, — рассмеялась Янара, уклоняясь от поцелуев. — Я велю принести ужин.
— Потом, всё потом…
— 2.4 ~
После завтрака Янара пожелала прогуляться по городу. Рэн отговорил её: «Алауд — это огромный цех, в нём нет ничего интересного: одинаковые улицы и невзрачные дома». Кроме этого, он торопился на встречу с каким-то мастером и не смог бы сопровождать супругу, а гулять с гвардейцами Янаре не хотелось.
Она решила постоять на Гостевой площади и просто подышать свежим воздухом. Надела шубу, села в кресло, чтобы служанки застегнули пряжки на её сапогах, и закрыла глаза. А когда подняла веки, удивилась. Комната тонула в полумраке, в небе за окном мерцали звёзды.
Таян перенесла подсвечник с трюмо на столик, стоящий рядом с креслом, и приложила ладонь ко лбу Янары:
— Вы хорошо себя чувствуете?
— Хорошо, — ответила она и распахнула полы шубы. — Только жарко. И пить хочу.
Миула подала ей кубок с сидром:
— Пожалуйста, ничего от нас не скрывайте.
— Я не скрываю. — Янара залпом осушила бокал. — Король вернулся?
— Нет. — Миула вопросительно посмотрела на Таян. — Ну что?
— Жара нет, а внутрь заглядывать я не умею.
Миула схватила Таян за локоть и прошипела ей в лицо:
— Не бреши!
— Хватит! — рассердилась Янара. — Думаете, я не вижу, как вы постоянно ссоритесь? Я всё вижу!
Служанки присели и сказали хором:
— Простите, миледи. Этого больше не повторится.
— Меня вымотала дорога, вот и всё. Эти постоянные переезды, харчевни, чужие кровати, непривычные запахи… Я устала!
— Вашему мужу надо спать отдельно, — ворчливо заметила Миула. — Если бы ко мне приставали каждую ночь, я бы уже умерла.
— Ты что себе позволяешь? — Янара швырнула в неё перчатки. — Я не могу устать?
— Можете, миледи. Ещё как можете! — поддакнула Таян, одарив Миулу сердитым взглядом. — Давайте я сниму с вас шубу.
Опираясь на подлокотники кресла, Янара с трудом поднялась. Ноги ватные, перед глазами прыгают огоньки свечей.
— На закате нельзя спать, голова потом чугунная, — проговорила Таян и бросила шубу на кушетку. — Сейчас умоетесь, и вам станет легче.
По коридору пробежал мальчик, звоном колокольчика приглашая постояльцев на ужин. Янара проследовала в трапезную и расположилась за столом. Сбоку замер слуга, ожидая приказа подавать горячее. Тиер тренькал на лютне. Дворяне обсуждали свои походы по мастерским и хвастались покупками. Из соседнего помещения доносились голоса гвардейцев и рыцарей. Вдруг голоса умолкли. Послышался скрип скамеек и стук каблуков: воины встречали кого-то стоя. Тотчас поднялись и лорды.