А у Катеньки чистая светелка, и, как ни крути, она городская барышня и грамотная. Но нет так нет. А с духами все ясно — подарки от быстротечных любовников. Не много же ей надо. Но и на это немногое все равно нужны деньги, тем более ему. Возраст проклятый! Этот изъян можно и нужно прикрыть дороговизной подарка.
3
— Павел! У тебя есть синенькая? Одолжи… — Дмитрий встал над братом, сидевшим за столом с книгой.
— Зачем тебе? — Павел оторвался от книжки, взглянул недоуменно. — У тебя своих достаточно. Пару пирожных за гривенник можно купить.
— Я не сладкоежка, как ты. Так дашь или нет? Ты недавно получил за все уроки разом, сам хвастал…
— Скажи зачем. Ты кому-то задолжал? Когда успел?
— А ты сторож мне? Вот так надо! — Дмитрий провел рукой по горлу. — Потом скажу…
— Скажи сейчас…
— Не скажу. Дашь деньги или нет?
— Я все же несу за тебя ответственность и потому должен знать, на что пойдут средства… — заважничал Павел, лишний раз напоминая брату, кто из них старший.
— Средства, — передразнил Дмитрий. — Скажи, что жалко для брата. Если не дашь, займу у других. Под проценты. Учебники заложу… Да мало ли… Дай синенькую. Ты же меня знаешь — отдам.
— Нет, Дмитрий! Может, ты в дурную компанию попал, они из тебя деньги тянут. Сегодня четвертной, завтра…
— Какое завтра! Откуда компания, надзиратель чертов!.. Я сам себе компания. Пусть только попробует кто из меня вытянуть хотя бы алтын. Да слово даю, что никому не должен. Надо мне, Паша!
— Грубый ты, Димка. Просишь, как будто дань взимаешь.
Павел укоризненно покачал головой, и Дмитрий понял, что брат уперся. Надо уступить, а вот этого он делать не умел.
— Черт с тобой. Так и быть — расскажу через два-три дня. Посмеемся вместе. Может, тоже захочешь, как я… Захочешь! Захочешь! Еще как! А сейчас… ну, не будь вредным… — Дмитрий скорчил рожицу.
— Ладно, дам две красненьких, — Павел заметил, что брат разочарован, но твердо закончил: — И все! Ни полушки больше.
Он был недоволен собой. Родители в каждый свой приезд, в каждом письме не забывали наставить его, чтоб глаз не спускал с брата, чтоб не попал Дмитрии в какую-либо историю. Да разве уследишь за таким сорвиголовой? Глядя на брата снизу вверх, он как будто впервые увидел, как вырос Дима, как раздался в плечах, нагулял мышцы. Младший брат сильнее его физически, хотя разница в возрасте никуда не делась. Мог бы раньше заметить — ведь мать в середине года купила Димке новую форму. Он единственный четырнадцатилетний, кто на равных с его семнадцатилетними одноклассниками участвует в драках с «реалистами». Его даже стали звать на эти побоища!
Слова брата, что он тоже захочет, смутили Павла. Но если Димка пообещал, что расскажет, так и будет. Надо отдать ему должное — он всегда держит слово и почти не врет. Значит, ничего опасного быть не может.
В небольшом ювелирном магазине, куда пришел Дмитрий купить сережки, им занялся молодой продавец, который, посмотрев на юное лицо покупателя, решил, что больших проблем не будет и можно всучить парню что-нибудь совсем бросовое, содрав при этом двойную, а то и тройную цену. Да и какие деньги могли быть у этого гимназиста? Не ошибся ли он дверью? Кондитерская с пирожными рядом.
Продавец не знал, что Дарья Борисовна не только показывала Павлу и Дмитрию свои драгоценности, но и, будучи дочерью ювелира, много рассказывала о них со знаньем дела и влюбленностью. Во влюбленности этой не было жадности, свойственной многим обладателям дорогих украшений: она любила драгоценности за их благородную красоту, как хороший профессионал любит дело рук своих. В ее рассказах оживало давно ушедшее прошлое: в их усадьбу, расположенную в стороне от больших трактов, приезжали люди из другого мира, даже особы царской фамилии, и в будуаре матери собирались придворные красавицы, на шеях, запястьях и пальцах которых сверкали разноцветные камни и легко блестело тяжелое золото.