– – Лили, ты же сама, как и Ян, прилетела с другой планеты, живешь на окраине у тети и понимаешь, что значит быть стесненной в средствах…
Девушка, перестав водить пальцем по экрану планшета, вскинулась. Из-под низкой челки на Тео яростью сверкнули густо подведенные раскосые глаза.
– – Отлично, Кестер! Ты замечательно напомнил всем, что я – – нищеброд, выползший из какой-то дыры, и должна радоваться любой подачке!
Алекс закашлялся.
Одра, снова уткнувшись носом в столешницу, глухо застонала.
Теодор не сдался.
– – Я имел в виду несколько иное. Тебе должна быть знакома ситуация, когда хочется сделать человеку приятно, но средств на это не хватает.
– – А тебе-то откуда об этом знать, золотой мальчик? – – прошипела Лили и, схватив планшет и бросив его в сумку к учебникам, поспешила из кафе, хлопнув дверью.
Настроение провалилось куда-то в подвал.
– – Эм, – – Энтони наклонила голову, проводив за окном удаляющуюся фигурку целительницы, – – кажется, я чего-то не понимаю.
– – Просто у кого-то вместо желудочного сока зависть выделяется, забей, – – покачал головой Алекс. Он выглядел сердитым, что с обычно позитивным Рутом случалось редко.
– – Может, у нее… ну-у, – – замялся Готхольд, – – “эти” дни?
– – Ага, – – скривила губы Блеир, – – тогда я через неделю прибью парочку неудачников, и суд меня оправдает.
Остальные обменялись улыбками. Одра – – может.
– – Ты и так нас едва не убила, – – напомнил боевик, чуть-чуть разрядив обстановку.
Точку в общем возмущении поставил Тео, увидев, что им, наконец, несут заказ.
– – Возможно, у Лили какие-то проблемы, о которых она не хочет говорить. Давайте подождем.
Остальные кивнули, соглашаясь, что они знакомы чуть больше десятка дней, и Лили не обязана делиться всем сокровенным. Как показала практика, обижалась целительница по любым мелочам мгновенно, но еще быстрее остывала и делала вид, что все в порядке. С этим просто нужно было как-то свыкнуться.
Тем более, что тушеная с картошечкой, травами и специями зайчатина интересовала всех куда больше, чем проблемы Лили. В очередной раз хлопнула входная дверь, и к ним за столик подсел Ян, тут же нацелившись на невостребованную порцию.
– – А как же мировая культура? – – улыбнулась Энтони.
– – Идет. Айвен потом даст переписать. Там сегодня какие-то сказки рассказывают еще про времена язычества. В небесах полыхали зарницы и прочие спецэффекты, когда боги сражались, и на землю реками лилась кровь. Кстати, препод сказал, что по легендам у богов кровь белого цвета…
Готхольд, перебив Яна, хохотнул.
– – А препод уверен, что боги именно сражались?
Руты одновременно скривились: юмор ниже пояса они не любили. Теодор нахмурился, только Одра поддержала Корфа кривой улыбкой.
Ян, наградив друга осуждающим взглядом, вернулся к теме:
– – Про такое кто-нибудь слышал?
Блеир кивнула.
– – Я в детстве что-то читала, кажется, в сборнике сказок. Но не уверена.
Кестер только вздохнул и скорбно поджал губы.
– – Вообще-то это доказанный факт. В архивах столичного музея хранятся образцы.
– – Фу, какая гадость! – – Ян изобразил лицом степень своего отвращения.
– – Ладно вам, – – отмахнулся Алекс. – – Все эти ископаемые давно мертвы. И инквизиция не зря пристально следит, чтобы никаких культов не возникло. Старые боги были монстрами, при них мы бы не смогли так развиться. Хорошо, что Всеединый их уничтожил. Я хоть не шибко праведен, но Всеединому благодарен. Тео, поддержи!
Теодор пожал плечами.
– – Не смогли бы, – – тихо согласился он; тень недовольно всколыхнулась.
Ян отмахнулся.
– – Хватит, пожалуйста, я только-только сбежал с этого бреда. И вообще-то надеялся с Лили поговорить.
Парень оценил вытянувшиеся лица ребят и убитым тоном уточнил:
– – Все совсем плохо?
Алекс фыркнул.
– – Мог бы хоть протереть розочку перед тем, как дарить.
– – Ага… знаешь, как темно было? Я хвать с клумбы цветок, о шипы оцарапался, еще какие-то припозднившиеся прохожие меня заметили и шум подняли, а стоило завернуть с добычей за угол, так там уже Лили поджидала! Толком рассмотреть не успел, что сорвал, когда в меня кинули этой злосчастной розой и, развернувшись, ушли.
– – “Р” – – р-рромантика… – – старательно добавив в голос фальшивой томности, протянула Энтони. – – Дорогой, давно ли ты ради меня обрывал городские клумбы?
– – Последний букет ты оценила едва ли лучше, чем Крипс, – – фыркнул парень.
Энтони нахмурилась, пытаясь припомнить, что там был за букет.
– – Это тот, который оказался траурным венком, что ли?
– – Извиняйте, другие цветы на кладбище найти было сложно. Тебе же обязательно надо было потянуть меня на свидание за материалом для реферата.
– – Да-аа, – – рассмеялась Одра, – – ребят, вы даете. Совместное написание рефератов на кладбище – – залог крепких отношений. Ян, возьми на заметку.
Боевик только криво усмехнулся.
– – До истории магии осталось двадцать минут, – – строго напомнил Теодор, видя, что друзья за временем даже не пытаются следить, – – рассчитываемся и в главный корпус.
– – Кестер, – – возвела взгляд к потолку Блеир, – – знакомо ли тебе такое замечательное слово “прогул”?
– – Знакомо, – – легко согласился Тео, но не успела Одра обрадоваться, как демонолог уточнил: – – Оно означает дополнительный вопрос на зачете и то, что разбираться с заданием по Рейвелю ты будешь без меня.
– – Садист, – – резюмировала девушка и приложила карточку к считывателю.
На первых лекциях профессор Щедкинс скупо осветил темную эпоху, когда единый народ жил на одной небольшой планете и считал, что звезды прибиты к небесному своду гвоздями. В те смутные и кровавые века (точное число которых историки затруднялись конкретизировать) не то, что общей системы волшебства не было, даже письменность находилась в зачаточном состоянии. И каждый, кто был наделен даром, колдовал, как мог. Друг друга маги терпеть не могли, подозревая в намерении украсть заклинания и заговоры собственного сочинения. Учеников волшебники набирали по деревням из никому ненужных сирот. Таких можно было не только обучать, но использовать в качестве покорных слуг или же вовсе – – материала для экспериментов. Те, кто учителей найти не мог, за несколько лет выжигали себя изнутри, не умея воспользоваться даром. А заодно разрушали все, что попадалось на пути.
Но сведений о тех временах почти не имелось. Все, что было известно на данный момент, добиралось до потомков через эпохи по средствам устного народного творчества. А потому, напомнив первокурсникам, как плохо всем жилось без единой системы образования, профессор Щедкинс, перешел к личности Эдрика Рейвеля, который, казалось, принял твердое решение преследовать специалитет на всех предметах.
Увидев записанную на доске тему, Одра завыла на одной ноте и едва не подожгла взглядом кафедру, где как раз располагался тощий белобрысый профессор.
“Рейвель-Томэл” переводилось с южного наречия, как обидная дразнилка “грязная-хромоножка”, которая пристала к безродному попрошайке Эдрику еще в детстве. Живший около пяти тысячелетий назад тощий мальчик, которого искалечили деревенские парни, в те дни мечтал только о еде и крыше над головой. И уж точно не думал, что спустя несколько лет, когда в нем (слишком рано для ребенка) проснется магия, от деревни останутся обгорелые остовы домов.
Говорил профессор ровным тихим голосом, который и первый ряд с трудом слышал. Впрочем, уже на первой лекции по истории магии первокурсники поняли, что Щедкинс – – это не Черкусон, и тут ловить нечего. Немного поскучав первые пары и осознав всю тщетность попыток внимательно слушать преподавателя, студенты на его лекциях (как и на некоторых других предметах) занимались своими делами. Кто-то осторожно читал, кто-то на планшетах лазил по ментальному полю, другие по старинке играли на вырванных из тетрадей листах в слова. Три парня из группы педагогов-танатологов, прочно обосновались на последнем ряду и воодушевленно резались в карты. Звали и группу Теодора, но остальные, быстро оценив выражение лица Кестера, вежливо отказались. Почему-то мало кто из студентов замечал внимательный взгляд преподавателей. За легкой завесой скучных лекций они изучали первокурсников.