— «Процент товарности сельского хозяйства...»
— Курсив, перевод с бурятского...
— «Он схватил ее за руку, крепко прижал к забору...»
— «Прости меня, Клава, — сказал Семен...»
Напарница сердито заерзала на стуле. Зашипела:
— Черт знает что за чернила! Это Раиса их разбавляет, из экономии...
— Скажешь тоже...
— Да, да. Сама видела, водичку из графина туда льет... Ну, начали. «Мы с тобой легки, как лани...»
Галя уже не слышала, что вычитывают другие.
Звуковой туман заволакивал уши. А перед глазами — сплошное серое буквенное поле. Буквы, буквы... Тут еще заболела спина. И в пищеводе началась какая-то резь. Изжога. У мамы тоже изжога, когда долго работает за столом.
Стемнело. Внезапно вспыхнул яркий свет, и слова резко выступили на печатных страницах.
Только, что за слова, не разберешь. Когда слова распадаются на буквы, они теряют смысл. Серое поле, а на нем — целые толпы букв. Пропуск буквы, правка. Лишняя буква, правка. Перескок букв, правка. Буквы вверх ногами... Буквы, буквы...
Заныли, заслезились глаза. Галка откинулась на спинку стула, зажмурилась. Кружилась голова.
— Ну чего ты? Скорей, скорей, — торопит напарница.
Она-то уже четвертый год работает, привыкла...
«Сейчас вот встану и выйду на минуточку, — решает Галя. — Только бы до двери дойти, не грохнуться».
И тут раздается звонок. Конец рабочего дня. Все сразу выпрямляются, облегченно вздыхают...
Дождь на улице кончился, в лужах плавают бурые кленовые листья. Один — маленький, розовый. Еще не втоптанный. Галя стряхнула с него воду, сунула в карман. Закладка для учебника.
А вот и остановка. И автобус как раз идет, тот самый, кособокий, медленно тащится. Вдруг вспомнила: домой-то ехать незачем, а надо идти в кафе «Луна». А может быть, не ходить?.. Нет, надо, раз обещала. И мама ждет.
До кафе недалеко, две остановки... Медленно побрела по мокрой мостовой, останавливалась у фотовитрин, у театральных афиш, купила в киоске мороженое. Оно приятно освежило рот.
Сейчас она войдет в кафе. Мама нарочито по-свойски помашет рукой, скажет: «Присаживайся, коллега!..» Отец учтиво улыбнется. «А-а, уже совсем большая!..» Галке всегда становилось неприятно от этой его улыбки. И странно: она почти забыла, как выглядит отец, не помнит, какого цвета у него глаза. А вот улыбку эту помнит. По ней сразу узнает отца, хотя бы и через сто лет.
Вот наконец и кафе.
В светлых огромных окнах двигаются, как рыбы в аквариуме, люди. Галка остановилась, стала вглядываться... Столики, столики...
А вот и мама. Там, в самом дальнем углу.
Как-то неестественно смеется. Усиленно курит. Вся в дыму. Слишком накрашена, это даже издали заметно. Рядом с ней... Да нет, это не отец. Рядом сидит кто-то моложавый, толстенький, в щегольском костюме цвета маренго. Он вежливо улыбается, но то и дело взглядывает на часы. А мама все посматривает на дверь. Ясно, ждет свою Галку... Войти или не войти?..
Вот мама с наигранной лихостью закинула ногу на ногу, смяла сигарету, засмеялась. Очень эффектная поза. Толстячок любезно протянул руку к бутылке, наполнил бокалы. Мама явно не в своей тарелке, толстячок — тоже. Может, Галино появление разрядит обстановку? Нет, нет... Она отошла от двери.
Все было ясно. Отец не пришел, а вместо себя прислал сотрудника. Передать деньги или просто свой горячий привет. Так бывало и раньше.
Галя вдруг повернулась и побежала прочь. Она чувствовала себя несчастной, заброшенной, покинутой. Совсем не нужен ей этот «отец»! Не нужен, и никогда она больше его не увидит. Никогда! Клятва!
Она бежала не оглядываясь. Это было предательство. Мама ждет, а она... Ну и пусть! Пусть ждет! Не надо жить иллюзиями! Она, Галка, к черту посылает всякие иллюзии. Клятва!
Галка бежала, потом ехала в автобусе, потом снова бежала. Дома сразу ткнулась мокрым лицом в «свой» угол. Тот, что с ободранными обоями. «Жалко маму, ох как жалко. И обидно. И стыдно!»
Потом Галка разделась и легла в постель.
Скоро пришла мама. Долго возилась у вешалки, вздыхала, оттирала бумажкой праздничные лакировки.
Заглянула в комнату, спросила веселым голосом:
— Галк! Ты что это не пришла? Я ждала, ждала, да уж и ждать перестала.
— Собрание было, — уткнувшись в подушку, пробурчала Галка. — Производственное. Я хотела уйти, да не отпустили...
— Жаль! — мама вздохнула, — Все было о'кей! Отец спрашивал о тебе, очень хотел тебя видеть... А ты что-то рано легла. Устала?
Галя не ответила.
— Эх ты... Ну, ничего, спи. Завтра рано вставать. Спи, коллега!
