— Да, приятные стихи, — согласилась она, — перевод хороший. Кто переводчик?
— Не помню. Разные переводили...
Быстро время летит. Вот уже одиннадцать, и он не хочет расставаться с ней. Но она говорит:
— Уже поздно. Мне пора.
— Подожди, — удерживает ее Карпов. — Ну ладно. Дай поцелую...
Она растерянно улыбнулась, уронила сумку. Нагнулась, подняла ее быстро, неловко. Он взял ее за плечи, приблизил лицо. Она сама его поцеловала — приподнялась на носках и прижалась губами к его губам. И тут же отвернулась, сказала:
— Знаешь, я наврала тебе насчет отца. Он у меня вовсе не в министерстве работает. Он шахтер.
— Знаю, — сказал Карпов ,и обнял ее.
Лида неловко уткнулась лицом в его плечо. Карпов осторожно поцеловал ее волосы. Подумал: «Она ничего девчонка, красивая... Да, для начала неплохо. Секретарша — полезная вещь...»
В пятницу в управлении разбиралось дело о метконструкциях. Соболев собрал весь их отдел в своем кабинете и произнес длинную вступительно-ознакомительную речь. Когда он уже кончал свою ораторию, появилась комиссия. Шестеро довольно стереотипных мужчин в черных костюмах цепочкой прошли в его кабинет и деловито опустились на стулья вокруг начальственного стола, и тогда Соболев представил их как комиссию от министерства. Карпов покрылся испариной. «Теперь мне хана, — мелькнуло в голове, — Соболев не простит мне конструкции... Выговор влепят в лучшем случае...»
Рубаха его взмокла и неприятно прилипла к телу под мышками и на спине. Аббасов — он сидел напротив Карпова — ободрил его взглядом.
Ну и долго же это тянулось, вечность...
Слава богу, проехало. Карпов еще раз отчитался за командировку и, не щадя красок, расписал ржавеющие под дождем метконструкции, попустительство ольховского начальства и свою «изнурительную» борьбу с ним. Потом слушал, как Соболев и все члены комиссии поочередно честят Ольховск. После них выступали сотрудники отдела, и тоже бранили Ольховск, бранили по-научному, щеголяя друг перед другом эрудицией и интеллектом. А в заключение Соболев, ко всеобщему удовольствию, рассказал пару соленых анекдотов.
После собрания Карпов сразу пошел к себе в отдел. Он решил основательно разобрать свой стол, и все лишние бумажки подшить в дело. Почти следом за ним в комнату вошла Лида.
— Послушай, Карпов, — сказала она.
— Здравствуй, — перебил ее Карпов.
— Мы уже здоровались, — смущенно отозвалась Лида. — Лучше скажи, у тебя восьмое дело? — она посмотрела куда-то в сторону.
Восьмое дело Карпов держал в руках, и он молча показал ей папку.
— Только машинка здесь сломалась, ну, скоросшиватель, — пробормотал он.
— Так замени. Давай, заменю, — она вырвала у него из рук папку, и пошла к двери.
Карпов схватил ее за локоть, загородил выход.
— Погоди, поговорим, пока никого нет.
— О чем? — Лида посмотрела на стену, потом на пол.
Карпов отвернулся, почесал голову, сказал тихо:
— У меня тут, знаешь, бумажка пропала. Письмо начальника СМР, знаешь?
Лида захлопала накрашенными ресницами, спросила:
— Ты где держал письмо?
Карпов замялся:
— Ну, не помню. В столе, может быть.
Она подошла к столу, выдвинула ящик. Проговорила неуверенно:
— Хламу-то, хламу сколько. Ну и ну... Гляди, туг и брошюрки справочные, и старые телеграммы...
Она вынула кипу телеграмм, сколотых несколькими скрепками сразу, принялась раскалывать их, раскладывать на столе, сортировать.
— Так, сейчас подошьем в «дело»...
— Да не копайся ты, подшивай все сразу, пачкой, — торопил ее Карпов.
— Сейчас, сейчас, — проговорила она, продолжая быстро разбирать бумажки, — надо все по порядку... Гляди, а это что?
— Где?
— Да вот, внизу, к телеграмме прицепилось, к скрепке... Уж не письмо ли это? Ну-ка, ну-ка... Так и есть, письмо. Ах ты, растяпа!
Карпов бросился к столу, схватил бумажку. «Письмо от начальника СМР»...
— Чудеса, — забормотал он обрадованно, — чудеса в решете. Лидуша, ты мой ангел-хранитель! Дай я тебя поцелую...
Она облегченно рассмеялась, увернулась от него. Карпов поймал ее ладонь в свои, сжал крепко.
— Знаешь... — начал он. Она перебила:
— Знаю, — и опустила ресницы. Потом вдруг взглянула на стол, проговорила быстро: — А где дырокол? Давай подошьем быстренько все бумажки, пока никого нет.
— Давай, — согласился Карпов. И подумал: «Секретарша, это верно, вещь полезная. Карьера, практика... Но... дело не в этом...»
— Давай подошьем, — весело повторил Карпов.