Прошла. Коза вдруг заскакала вприпрыжку, как пес. У козы черные надбровья и кокетливая полоска на носу. А удлиненное рыльце чудесно своей белизной. Коза изящнее своей хозяйки. Женщина опять оборачивается, смеется. С козой разговаривает.
А Надя сидит на подоконнике, ноги босые поджала, глядит в окно. На коленях косточки выпирают, кожа натянулась, побледнела на сгибах. Солнце жгучее, ветер. Скоро подруга ее Таня кончит заниматься, зайдет — и они пойдут на речку. Скорей бы! Одной неохота. В палисаднике бродит Вовка, томится, за калитку поглядывает. Таню ждет. То-то он выбритый, причесанный, в чистой рубашке. Надя глядит на свои руки — отлично загорела за две недели.
За окном береза, она мохнатая, как коза. Ветвистая. А на кухне бабушка с тетей Верой обед готовят. Надя думает: в городе сейчас — жуть. Неделю назад еще не было такой жары, и то невмоготу. Хорошо, что отпуск на самый зной пришелся.
Вспомнила работу. Длинное тесное помещение, накаленное от жары, от духоты, от распаренных людей за столами. Окна распахнуты, за окнами асфальт плавится, излучает парной химический дух, и все внутри пропитано этим духом. В узкой мастерской он соединяется с запахами красок, духов, потных тел, едва прикрытых легкими платьями. Груды посуды на столах, быстрые легкие мазки мастериц, идет работа...
И вдруг такое — хвойный воздух, солнечный свет. Аж в ушах звенит, кузнечиково звенит воздух! Как дышится легко! Солнце нестерпимо яркое и ласковое! Теплый песок ластится под босыми пятками. Возгласы бабушки и тети Веры:
— Ой, кто приехал! А тощая-то, ну и кощей! А бледная! Замучили совсем девчонку! Ну, мы тебя здесь вылечим, раскормим. Сейчас чайку с медком попьем, устала поди. А Вовка-то, знаешь, тут девушку завел, красотку. Таней зовут...
И пошли разговоры — про Вовку, про Таню, про учительницу Танину тетю Леру; это она поселила на лето у себя на даче очередную ученицу. Да и муштрует ее, готовит заранее в консерваторию, куда каждый год поступают ее ученики. Она, тетя Лера-то, Валерия Федоровна, с характером. Вовка не заходит в ее двор за Таней. Таня сама сюда приходит, когда отзанимается.
Такие пошли в тот день разговоры... А Надя лишь фыркала недоверчиво. Надо же, длинный Вовка, нескладный, застенчивый до смерти, и вдруг — девушку завел! Не верится даже... Но во дворе появилась Таня — высокая, светловолосая. Сарафан стильный, с оборкой по подолу, а фигура статная, крепкая. Она вроде чуть смущена, она выглядит совсем еще юной и в то же время сильной, зрелой. Это она, Таня, Вовкина девушка... На вид она старше своих семнадцати.
Надя сидит на подоконнике, ждет подругу.
Береза мохнатится за окном, Вовка слоняется по палисаднику. Надя берет зеркало, рассматривает себя: лицо розово от солнца, нос морковный. Прямые соломенные патлы. Говорят, она похожа на свою незамужнюю тетку: тетю Веру.
Мама говорила, мол, замужество лишает женщину многого. Например, сил, свободного времени, полета. Будь сама мама свободной, как тетя Вера, давно была бы она известной художницей, а из-за этой хозяйственной возни, детей, мужа, пришлось ей довольствоваться скромной работенкой, разрисовкой посуды в мастерской... А почему же тогда тетя Вера не стала известной? Работает, как вол, и считает долгом помогать то замужней сестре, то брату женатому, то взрослым племянникам. Вернее, они так считают... Она, де, счастливая, со своей мамой живет (с Надиной бабушкой, значит), и нет у нее семейных забот.
Надя рассматривает в зеркало свои ноги, маленькие, узкие ступни. Думает: «Мне уже девятнадцать. Работа, отпуск на 24 дня, работа. Груды тарелок, чашек, блюдец, солонок, чайников. Синий мазок, золотой, розовый, черный, аккуратнее води кисточкой... Конец рабочего дня. Вместе с мамой — на остановку».
— Мам, можно мне на праздник к Наташе пойти, у нее восьмого марта вечеринка?
— С ума сошла! На этих вечеринках всегда пьянки, мордобой. Покалечит тебя какой-нибудь ухарь. Дома сиди, рисуй, пока время есть...
Вот так всегда. А теперь — красота, сколько свободного времени!
Свист за окном. Условный посвист... Надя выглядывает, мигом соскакивает с подоконника. Таня пришла. Мастерски Танька свистит, совсем как парень.
— Привет! Отзанималась?
— Не совсем еще, — улыбается Таня и закручивает на затылке пышные волосы. — А Вовка где?
— Только что здесь был. Смылся.
— Ха, ха, ха, ха!
— Ой, умора!
Обеих разбирает смех. Смех бессмысленный и счастливый. Еще бы! Солнце-то как плещет, и плескается бликами мелколистая береза в палисаднике, звенят кузнечики в травах, а Вовка тоже, как кузнечик, ускакал застенчиво при виде Тани.