— Ну, бегу заниматься. Вечером заходи.
Таня вскочила и, осторожно обойдя сзади тетю Леру, перебежками заспешила к своему дому. Немного погодя оттуда донеслись звуки скрипки.
Поднялась и Надя. Вытряхнула сор из стоптанных, старых тапочек, надела. Вечно бабушка пилит ее за помятую, кособокую обувь. Стала бродить у амбаров. Шишки так и давятся под ногами, хрустят, как капустные кочерыжки. Сухими шишками усеяна вся поляна. Прошла мимо вертолета. Тень длинная и крылатая распласталась по траве... А вот и лес. Знойно, смолисто. Как приятно идти по хвойному настилу, по хрустким шишкам! Нарочно покрепче нажимает она на них. Сосны смотрят на нее понимающе.
— А вот тетя Валерия живет в городе, на четвертом этаже, дорогое дерево, — Надя обернулась к мощной спелой сосне, с раздвоенным вверху стволом, с густой, как козий мех, хвоей. — Послушай, дерево, я расскажу тебе про чудачку нашу Валерию. Стало ей казаться, что соседи чересчур шумно двигают стулья. Тогда Лера купила войлока и в несколько слоев обила им свои стены, потолок и пол.
— Ну? — дерево недоверчиво качнуло ветвями.
— Верно. Но и этого мало. Знаешь, что еще она отмочила?
— Что?
— Наняла мастеров. За свой счет, чтобы у соседей прибили войлочные подушечки к ножкам стульев и всей мебели. Сосна, ты боишься ветра?
— Я? Что ты!
—А Лера боится. Даже летом не выносит сквозняка. Она ведь работает в музшколе вместе с моей тетей Верой. Всю зиму и часть осени Валерия является на работу в рейтузах, гольфах поверх рейтуз, валенках, ушанке, а на ушанку повязывает платок. Вся школа потешается. И в таком виде сидит в классе, занимается с учениками. Ну и духота в классе: окна и дверь она не открывает.
— Ха-ха-ха! Вот чудачка.
— А однажды был показательный концерт. Приехали гости. Педагоги на сцене дирижировали или аккомпанировали своим ученикам. А Валерия, как на грех, схватила насморк и в лечебных целях замотала чем-то нос. Объявляют ее номер. И вылезает Валерия на сцену в ушанке и с огромным кляпом на носу. Поклонилась публике и как ни в чем не бывало махает палочкой своим оркестрантам. Все чуть не лопнули со смеха.
— Чудно как-то, — вздохнула сосна.
Свечерело. Выпала роса, парной туман поплыл вдоль травы. Надя вышла за калитку. Кузнечиковый звон стоял и реял как будто всюду в мире, и хотелось плыть по этим звенящим волнам. Она пошла вдоль деревни. Толкнула Танину калитку.
Прыгнула навстречу хозяйская Джильда, стала лизаться, рыжая, с ласковой и страшной бульдожьей мордой, влажными глазами. Надя сунула ей карамельку, и вошла в крохотную кухоньку, где тетя Лера хлопотала над керогазом. На ней были белые, до колен, панталоны, и все те же лечебные чулки.
— А, заходи! — сказала она, помешивая кашу. — Гулять собираетесь?
Надя помедлила с ответом, не зная, что сказать.
— Надюша, вот что, — заговорила тетя Лера, — у вас есть лишняя раскладушка?
— Раскладушка?.. Кажется, есть.
— Принеси. Поставим ее сюда. Ноги, правда, под столом окажутся, ну ничего.
— Зачем?
— Таня поздно возвращается с гулянья, будит меня. Здесь и ей спать удобнее, и мне не слышно...
— Привет! — вышла из комнаты Таня.
Голубые джинсы плотно облегали ее ноги, свитер ворсисто поблескивал на ней. Вид — хоть куда!
— А сможешь ты тихонько влезть в окно? — спросила ее тетя Лера.
— Смогу, Валерия Федоровна, — Таня, безмятежно улыбаясь, взбивала пальцами пушистые волосы.
— Ну-ка, потренируйся сейчас, — сказала тетя Лера, — так, чтобы бесшумно... Дверь-то ночью будет заперта.
— Сейчас сделаем, Валерия Федоровна, — согласилась Таня.
— А потом к Наде зайдешь за раскладушкой, постелешь. И возвращаться чтобы к одиннадцати, не позднее. Я сейчас ложусь спать...
— Есть, Валерия Федоровна!
Голос у Тани звучал мягко, нежно.
— И гуляй, прошу тебя, недалеко, ну, там, против домов, в лес не ходи...
— Ладно, Валерия Федоровна.
Тетя Лера, прихватив кастрюльку с манной кашей, удалилась в дом.
Вовка притащил на плечах какую-то изломанную раскладуху, похожую на скелет птеродактиля. Подруги водрузили ее в узкой кухоньке. Втиснуть в собачью будку длинную раскладушку оказалось непросто. Верх допотопного ложа въехал на ступеньки, ведущие в комнату, остальная часть ушла под стол.
— А удобно, — заметила Надя, — ты как влезешь в окно, сразу оттуда в постель и ухнешь. Если на лету за стол не зацепишься. Так что целься лучше, когда сигать будешь.
— Парашютный спорт! — усмехнулась Таня. — Все рекорды побью.
Стемнело. Фонарики в руках пацанов вспыхивали и гасли. Незримые помуркивали гитары. Ребятня гуляла по деревне, парочки сидели на порогах амбаров... Таня с Надей ждали у калитки Вовку, побежавшего за фонариком.