Вдруг в реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались — выезжает Чудо-юдо девятиглавый змей. Под ним конь споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади пёс ощетинился.
Рассердился девятиглавый змей:
— Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешься, ты, пёсья шерсть, щетинишься! Нет для меня на всём свете противника!
Отвечает ему ворон с правого плеча:
— Есть тебе на свете противник — русский богатырь Иван — крестьянский сын.
— Иван — крестьянский сын не родился, а если родился, то на войну не сгодился, я его на ладонь посажу, другой прихлопну — только мокренько станет.
Рассердился Ванюшка:
— Не хвались, вражья сила! Не поймав ясного сокола, рано перья щипать, не побившись с добрым молодцем, рано хвастаться.
Вот сошлись они, ударились — только земля кругом застонала. Чудо-юдо девятиглавый змей Ивана по щиколотку в землю вбил. Разгорячился Ванюшка, разошёлся, размахнулся дубинкою — три головы змея, как кочны, снёс.
— Стой, Иван — крестьянский сын, дай мне, Чуду-юду, роздыху!
— Какой тебе роздых, вражья сила! У тебя девять голов, а у меня одна.
Размахнулся Иванушка, ещё три головы снёс, а Чудо-юдо ударил, по колена в землю вогнал. Тут Ванюшка изловчился, захватил горсть земли и бросил змею в глаза.
Пока змей глаза протирал, брови прочищал, Иван — крестьянский сын сшиб ему три головы. Головы отрезал, под мост положил, туловище в воду бросил.
Утром-светом вернулся с дозора Иван-попович, спрашивают его братья:
— А что, попович, как ночь прошла?
— Тихо, братцы. Только комар над ухом пищал.
Тут Ванюшка повёл их на Калинов мост, показал им змеиные головы:
— Эх вы, сони непробудные! Разве вам воевать — вам бы дома на печи лежать!
На третью ночь собирается в дозор Ванюшка. Обувает сапоги яловые, надевает рукавицы пеньковые, старшим братьям наказывает:
— Братья милые, я на страшный бой иду, лежите — не спите, моего крика слушайте.
Вот стоит Ванюшка у Калинова моста, за ним земля русская.
Пошло время за полночь, на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались. Выезжает Змей Горыныч, Чудо-юдо двенадцатиглавое. Каждая голова своим напевом поёт, из ноздрей пламя пышет, изо рта дым валит. Конь под ним о двенадцати крылах, шерсть у коня железная, хвост и грива огненные.
Въехал змей на Калинов мост. Тут конь под ним споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади пёс ощетинился. Чудо-юдо коня плёткой по бёдрам, ворона — по перьям, пса — по ушам.
— Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешься, ты, пёсья шерсть, щетинишься? Али вы думаете, Иван — крестьянский сын здесь? Да если он народился да и на войну сгодился, я только дуну — от него прах останется.
Рассердился тут Ванюшка, выскочил:
— Не побившись с добрым молодцем, рано, Чудо-юдо, хвастаешь!
Размахнулся Ванюшка, сбил змею три головы, а змей его по щиколотку в землю вогнал, подхватил свои три головы, чиркнул по ним огненным пальцем — все головы приросли, будто век не падали. Дыхнул на Русь огнём — на три версты всё пожёг кругом.
Видит Ванюшка, плохо дело, схватил камешек, бросил в избушку — братьям знак подать. Все окошечки вылетели, ставенки в щепы разнеслись — спят братья, не слышат.
Собрал силы Ванюшка, размахнулся дубинкой — сбил змею шесть голов. Змей огненным пальцем чиркнул — приросли головы, будто век не падали, а сам Ванюшку по колени в землю вбил. Дыхнул огнём — на шесть вёрст русскую землю сжёг.
Снял Ванюшка пояс кованый, бросил в избушку — братьям знак подать. Разошлась крыша тесовая, покатились ступеньки дубовые — спят братья, храпят, как лес шумят.
Собрал Ванюшка последние силы, размахнулся дубинкой, сшиб змею девять голов. Вся сыра земля дрогнула, вода всколебалася, орлы с дубов попадали. Змей Горыныч подхватил свои головы, чиркнул огненным пальцем — приросли головы, будто век не падали, а Ванюшку по пояс в землю вогнал. Дыхнул огнём — на двенадцать вёрст русскую землю сжёг.
Снял Ванюшка рукавицу пеньковую, бросил в избушку — братьям знак подать. Раскатилась избушка по брёвнышку.
Проснулись братья, выскочили. Видят: вздыбилась речка Смородина, с Калинового моста кровь бежит, на русской земле стон стоит, на чужой земле ворон каркает. Бросились братья на помощь Ванюшке. Пошёл тут богатырский бой. Чудо-юдо огнём палит, дымом душит. Иван-царевич мечом бьёт. Иван-попович копьём колет. Земля стонет, вода кипит, ворон каркает, пёс воет.
Изловчился Ванюшка и отсёк змею огненный палец. Тут уж стали братья бить-колотить, отсекли змею все двенадцать голов, туловище разрубили, в воду бросили.
Отстояли Калинов мост.
Утром рано-ранёшенько вышел Иван — крестьянский сын в чистое поле, оземь грянулся, обернулся мушкой и полетел в змеиное царство. Долетел Иванушка до змеиного дворца, опустился на окошечко. Сидят в белокаменной палате три змеиных жены, слёзы льют:
— Убил Иван наших любимых мужей, осиротил малых сыновей! Как Ивану — крестьянскому сыну с братьями мстить будем?
Старшая жена золотые косы чешет, громким голосом говорит:
— Напущу я голод, сама выйду на дорогу, сделаюсь яблоней. Кто моё яблочко сорвёт, враз умрёт.
Средняя жена серебряные волосы чешет, громким голосом говорит:
— А я напущу сушь, жажду великую, сама сделаюсь колодцем с ключевой водой. Кто моей воды попоёт, враз умрёт.
Третья жена медные волосы чешет, громким голосом говорит:
— А я сон напущу на глаза, обернусь сама тесовой кроватью, пуховой периной. Кто на кровать ляжет, огнём сгорит.
Всё Иванушка выслушал, всё на сердце сложил. Полетел в чисто поле, оземь грянулся, добрым молодцем стал. Пошёл в дозорную избу, разбудил братьев и говорит:
— Братья мои милые, убили мы змеев — остались змеёныши. Надо самое гнездо разорить, пепел развеять, а то не будет на Калиновом мосту покоя.
Вот собрались, мост переехали, по змеиному царству поехали. Едут, едут, кругом ни двора, ни сада, ни поля — всё огнём сожжено. Стали братья на голод жаловаться, а Иванушка помалкивает. Вдруг видят: стоит яблоня, а на яблоне золотые яблоки. Обрадовались братья, коней погоняют, к яблоне поспевают, а Ванюшка поскакал вперёд и давай рубить яблоню, топтать, давить яблоки — только стон да треск пошёл. Братья сердятся, а Иванушка помалкивает.
Едут дальше. Долго ли, коротко ли, пала жара страшная, а кругом ни речки, ни ключа. Вдруг видят: на жёлтом песке, на крутом угорье, стоит колодец золотой с ключевой водой, на воде чарочка золотая плавает. Бросились братья к колодцу, а Иванушка впереди. Стал он рубить колодец, воду мутить, чарочку топтать — только стон да треск по степи пошёл. Братья злобятся, а Иванушка помалкивает.
Ну, поехали дальше. Долго ли, коротко ли, напал на братьев сон, накатила дрёма. Глаза сами закрываются, богатыри в сёдлах качаются, на гривы коням падают. Вдруг видят: стоит кровать тесовая, перина пуховая. Братья к кровати поспешают, а Иванушка впереди всех, им лечь не даёт.
Рассердились братья, за мечи схватились, на Иванушку бросились, а Иванушка им и говорит:
— Эх, братцы любимые, я вас от смерти спас, а вы на меня злобитесь! Ну-ка, гляньте сюда, богатыри русские.
Схватил Иванушка сокола с правого плеча, на кровать бросил — сокол огнём сгорел! Братья так и ахнули. Вот они ту кровать в мелкие щепочки изрубили, золотым песком засыпали.
Доехали богатыри русские до змеиного дворца, дворец сожгли, пепел по ветру развеяли да со славой домой возвратились.