Покатигорошек
некотором царстве, в некотором государстве, на море-окияне, на острове Буяне растёт дуб зелёный, под дубом бык печёный, у него в боку нож точёный; сейчас ножик вынимается, и сказка начинается.
А это ещё не сказка, а только присказка. А кто мою сказку будет слушать, тому соболь и куница, прекрасная девица, сто рублей на свадьбу, пятьдесят — на пир.
Жили-были дед да баба, и были у них два сына и одна дочь. Дочь, хоть и крестьянская девушка, звания простого, богатства малого, а красоты неописанной.
Собрались раз братья в дальнее поле пахать и взяли с собой хлеба на три дня.
Вот отец им и говорит:
— Там работы на девять дней. Когда вы хлеб съедите, вам сестра принесёт ещё.
А идти на то дальнее поле нужно было через дремучий лес по запутанным тропам, по кривым поворотам.
Вот сестра и спрашивает:
— Как же, братцы, я вас найду, по какой тропинке вам хлеб принесу?
— А мы будем по дороге щепки бросать: по этой примете ты нас найдёшь.
— Ну ладно, хорошо.
Пошли братья через лес, стали щепки на дорогу бросать.
А в том лесу жил Семиглавый Змей; летал он над лесом, всё видел, все разговоры слыхал, собрал эти щепки, на другую тропинку побросал.
Пошла девушка по той тропочке, идёт, идёт — лес всё черней, всё гуще, и зверь по нему не пробегивает, и птица над ним не пролётывает…
Испугалась девушка и вдруг видит: стоит золотой дворец, открываются ворота медные и выходит Семиглавый Змей страшней страшного.
— Здравствуй, умница! Давно я тебя дожидаюсь, давно до тебя добираюсь, а теперь ты сама ко мне пришла. Забывай, красавица, отца с матерью, родных братьев, тесовый двор. Будешь теперь у меня век вековать, горя и заботы не знать, только меня, Змея Семиглавого, любить и привечать.
Заплакала девица, да делать нечего.
Увёл её Змей в золотой дворец, запер накрепко медные ворота.
А братья три дня пахали, хлеб весь приели; не стало им пищи — они бросили пахать и пошли домой. Приходят домой к отцу с матерью.
— Что же вы, матушка, нам не порадели, хлеба-квасу нам не прислали?
— Как так, родные? Вам сестра вчера хлеб понесла.
Затосковали братья, заплакали:
— Пропала наша сестра любимая, заблудилась в дремучем лесу, затонула в глубоком болоте.
Собрал старший брат хлеба в котомку, соли да луковку, острый нож за пояс сунул.
— Я пойду, — говорит, — свою сестру искать, домой не вернусь, пока её не найду.
Долго ли, коротко ли, приходит он к золотому дворцу. Отворил он медные ворота, видит: на серебряном дворе, на золотой лавке сидит его сестра, длинные косы чешет, горькими слезами плачет. Увидала она брата, вскочила на резвые ноги, горше прежнего заплакала:
— Ты зачем, братец, сюда пришёл? Сложишь ты здесь свою буйную голову, меня не избавишь и себя погубишь.
— Пусть я себя погублю, только бы мне на тебя наглядеться.
— Постой ты здесь, братец, — говорит сестра, — а я пойду Змея спрошу, что он скажет на то, что ты в гости пришёл.
Приходит она к Семиглавому Змею:
— Семиглавый Змей, злой господин, что бы ты сделал, кабы мой старший брат- в гости пришёл?
— В гости пришёл, я бы за гостя и принял.
Привела сестра брата в горницу. Змей его честь по чести встречает, за стол сажает.
— Ступай, жена, принеси железных бобов да медного хлеба… Ну, кушай, шурин любезный, кушай досыта.
Взял брат медного хлеба, железных бобов, подержал да на стол положил. Усмехнулся Змей:
— Верно, ты, шурин, сыт, что моим хлебом-солью брезгуешь? Пойдём теперь посмотрим, как твоя сестра живёт, бедней или богаче, чем у отца с матерью.
И повёл его по золотому дворцу, а у него добра всякого видимо-невидимо: на конюшне двенадцать лошадей, в хлеву двенадцать коров, золота, серебра, жемчуга и годами не счесть.
— Ну что, шурин, ты богаче или я?
— У меня и десятой доли нет твоего добра, зятюшка.
— Ну, пойдём за мной, я тебе ещё что-то покажу.
И приводит его к дубовой колоде: четыре сажени толщины, двенадцать длины.
— Если ты эту колоду без топора порубишь, так пойдёшь домой.
Вот старший брат говорит:
— Хоть сейчас меня убей, а я этого сделать не могу.
Рассердился Семиглавый Змей, раскричался:
— Полно тебе сюда ходить дураку-мужику, мякинному языку, и ещё брататься со мной вздумалось! Коли ты мне брат, то и свинья — сестра! Ты не только со мной разговаривать, ты не должен на меня глаз поднять; не достоин ты сюда ходить и мой дом пакостить.
Убил старшего брата Семиглавый Змей и за волосы на медные ворота повесил.
Вот и другой брат тоже пошёл сестру искать и нашёл её во дворе у Змея.
Заплакала сестра, зарыдала:
— Ах, братец, братец, убьёт тебя Змей, как старшего.
— Пускай убьёт, только бы я с тобой повидался.
— Постой же тут, я пойду спрошу, что Семиглавый Змей скажет.
И приходит она к Семиглавому Змею, кланяется ему в чёрные ноги.
— Что скажешь, жёнка? Вижу я твой усердный вид и покорное лицо. Говори, не бойся.
— Ах, Семиглавый Змей, грозный муж! Что бы ты сделал, кабы второй мой брат в гости пришёл?
— Что бы я сделал? За гостя бы принял.
— Может, примешь его так, как старшего?
— Я старшего убил потому, что он мне нагрубил, не умел со мной по чести разговаривать. Пускай приходит, этого я приму.
Выходит сестра во двор и говорит брату:
— Ты ему, братец, покорись, ни в чём Змею не перечь!
Встретил Змей брата честь по чести, за стол посадил.
— Давай, жена, железных бобов и медного хлеба.
Принесла жена полхлеба и чашечку бобов.
— Эй, жена, — закричал Змей, — плохо гостя потчуешь! Верно, старший твой брат недоволен был, что ты мало ему подала. Возьми это, принеси как следует.
Заплакала сестра, принесла ковригу хлеба, блюдо бобов, а гость и в руки еду не берёт.
— Благодарствуй, зятюшка, я сыт, не голоден.
— Ну, коли так, пойдём хозяйство смотреть.
И повёл его по всем хоромам, стал своим добром хвастать.
— Ну как, шурин любезный, кто из нас богаче живёт?
— У меня и десятой доли того добра нет.
Привёл его Змей к дубовой колоде: четыре сажени толщины, двенадцать сажен длины.
— Видишь ты, шурин, дубовую колоду? Если ты без топора её порубишь, без огня спалишь, то пойдёшь домой, а не то будешь висеть рядом с братом.
— Хоть сейчас убей, а у меня это сделать силы нет.
Убил его Семиглавый Змей, на медные ворота за волосы повесил. Приходит Змей в свои хоромы и видит жену в большой тоске и жалобе.
— Ах, муж ты мой немилостивый, Семиглавый Змей, за что ты моих братьев убил? Нет у меня больше ни роду, ни племени, только мать с отцом. Предай ты меня злой смерти, Семиглавый Змей, чтобы мне на земле не жить, горьких слёз не лить.
— Нет, милая, я этого не сделаю; а достал бы я твоего отца и мать, то и их бы убил, чтоб ты ни о ком не думала, со мной веселей жила.
В ту пору, в то времечко шла мать по воду и горько плакала:
— До чего я дождалась на старости?! Одни мы живём, солому жуём, ни детей, ни хлеба в избе не видим.
Вдруг видит: катится по дороге горошина. Взяла она ту горошину и съела. С этого зёрнышка и родился у ней ребёночек, и назвали его Покатигорошек.
Растёт Покатигорошек не по дням, а по часам, как пшеничное тесто на дрожжах. Дед и баба на него не налюбуются, не насмотрятся; отдали его в школу; другие ребята четыре года в школе сидят, а он в один год всему выучился.