Я делаю большой глоток из своей кружки, кислый эль плещется у меня в горле и тревожно оседает в животе. Я вытираю рот тыльной стороной ладони.
― И он безумно богат. Только не говори мне, что это не имеет значения.
Она усмехается, качает головой, словно я ничего не понимаю, и возвращается к курице, предположительно для более приятного разговора.
Трактирщица нерешительно прерывает нас.
― Могу я предложить вам что-нибудь еще, сэр? Миледи?
Я поднимаюсь на ноги, и стул стонет, царапая каменный пол. Я дергаю головой в сторону полок с товарами.
― Нам нужно пополнить припасы.
Пока Сабина беседует с курицей и кошкой, занявшей мое место за столом, я просматриваю то, что выставлено на продажу.
― Веревку, ― говорю я трактирщице. Из-за того, что я каждую ночь связываю Сабине лодыжки и запястья, ее не хватает. ― И три яблока. И еще одеяло.
Освобождая место для вещей в моем мешке, я замечаю запечатанное письмо лорда Чарлина. Это не мое дело, но мне любопытно, что за секрет в нем хранится, который, по его мнению, настолько важен, что Райан подчинится его требованиям.
Знает ли Сабина, что в нем?
Придется оставить свое любопытство на голодном пайке из-за этой проклятой печати. Сургуч, который использовал лорд Чарлин, чернеет при повторном нагревании, так что вскрыть письмо тайком не получится.
Трактирщица то и дело бросает тревожные взгляды в окно, словно ждет неприятностей. Когда я расплачиваюсь, она рассеянно опускает монеты в карман фартука.
― А? О, да. Спасибо, сэр.
Я хмурюсь. Что-то не так, если не я являюсь главным источником ее беспокойства. Когда бы я ни находился в комнате, люди обычно не сводят глаз ни с меня, ни с моего лука, ни с ближайшего выхода.
― Что-то случилось? ― медленно спрашиваю я.
Ее пальцы теребят верхнюю пуговицу платья.
― Я просто присматривала за лошадью вашей госпожи. Это прекрасная лошадь, а в последние несколько дней у нас случались неприятности.
Тревога прокатывается по моему позвоночнику.
― Что за неприятности?
Ее глаза нервно бегают по общему залу, и она понижает голос, чтобы не встревожить своих посетителей.
― Пропал мальчик из деревни в трех милях отсюда. Ему не исполнилось и шести лет, бедняжке.
― Он мог убежать. Мальчики в этом возрасте так часто делают.
Пожевав губу, она призналась:
― Пастух утверждает, что видел, как волканские всадники увозили его на север.
Волканские всадники? Невозможно. Граница между Астаньоном и Волканией закрылась пятьсот лет назад, после войны, которая едва не уничтожила оба королевства. Борьба двух наших земель началась, когда Бессмертный двор, глубоко вовлеченный в жизни обоих королевств, в один прекрасный день просто уснул без предупреждения. Другими словами, они бросили нас на произвол судьбы. В одночасье посевы, процветавшие под воздействием земной магии бессмертной Солены, засохли. Целые города, построенные с помощью строительной магии Бессмертного Вэйла, рухнули.
В Астаньоне дела обстояли лучше. У нас были пахотные земли, и мы никогда не были так зависимы от богов. А вот Волкания с ее многочисленным населением, поцелованным богами, вручила их жизни Бессмертному двору. Существование народа в диких землях с суровыми горами и непроходимыми лесами полностью зависело от благосклонности богов. Волканское владычество распалось на регионы, управляемые разбойниками, которые вскоре положили глаз на наши богатые земли. После полутора веков нападений самопровозглашенные волканские лорды объединились, чтобы создать армию из поцелованных богами, и началась великая война. Когда мы победили, чтобы отгородиться от Волкании астаньонская армия построила вдоль всей северной границы высоченную стену, укрепленную божественными заклинаниями, отчего стена должна была стать неприступной навечно.
На протяжении веков так и было. Древняя история. Никто ничего не видел и не слышал о королевстве Волкания, кроме неподтверждённых слухов, рассказанных моряками, путешествующими между берегами двух королевств. Судя по всему, новый король по имени Рашийон сумел объединить раздробленные регионы и теперь правит страной под единой волканской короной, но о нем мало что известно.
Все остальное ― лишь слухи:
Рашийон обезумел от власти.
Смертоносный единорог пробудился от тысячелетнего сна и уничтожил деревню.
Лесоруб нашел место упокоения бессмертного Вэйла на волканской стороне Чернолесья.
Я говорю трактирщице с укором в голосе:
― Пастух, должно быть, ошибся.