- Еще рано! - упрямился в темноте мальчишеский голос.
- Валера, ты слышал, что я тебе сказала?!
- Ну, мам!
- Нечего мамкать, домой!
- Ну мамочка!
- А уроки сделал?
- Сделал!
- Не ври!
- Ну мамусенька!
- Чтоб через десять минут был дома, - сдался взрослый голос.
- Через пятнадцать! - ответил невидимый во тьме Валера и умчался в глубину двора, где неистово лупили по мячу и вопили гневно:
- Толик, пас!
- Вон гаражи, - сказал Кукарека. - Только кошек уже нет... Что они, дуры, что ли, сидеть и ждать...
За гаражами действительно был пустырь, заросший высокой полынью, а в центре полынного пространства странно светилась новенькая телефонная будка, светилась не электричеством будто, а оттого, что внутри ее был огонек: Петухова Юля в алой ветровке. Петухова из десятого "А" была тихая, серьезная девочка, смуглая, темноглазая, совсем не похожая на своего белобрысого, конопатого брата.
- Замерзли? - почему-то сердито спросил Саня. Впрочем, он был сейчас не Саня, а Александр Арсеньевич.
Юля помотала головой.
- Ну пойдемте. Я вас провожу...
Они пошли сквозь сухие, пыльные заросли полыни. Молчали. Кукарека унесся куда-то вперед, Александр Арсеньевич шел рядом с Юлей и понимал, что необходимо немедленно заговорить. Сказать что-нибудь такое... Взрослое, серьезное, что положено говорить учителю при встрече с ученицей. Например: "Н-да, вот скоро вы кончите школу... Этот год у вас решающий, Юля". Или: "Вы уже решили, Юля, куда будете поступать?" Но Александр Арсеньевич упорно молчал, и лицо у него было очень сердитое, будто он собирался поставить Петуховой единицу. Так дошли до дома и остановились у подъезда. Нужно было сказать: "До свидания" - и идти домой. Но Александр Арсеньевич стоял и продолжал молчать. И Петухова молчала тоже. А Кукарека носился где-то.
- Ну, я пошел... - произнес наконец Александр Арсеньевич.
- До свидания... - ответила Юля.
Постояли еще. Лицо Александра Арсеньевича приняло вдруг отчаянное выражение. Он сказал:
- Мы завтра в лес идем... Пойдете с нами?
- Пойду... - сказала Юля.
...Назавтра было ветрено и хмуро. На переменах за Александром Арсеньевичем ходили и канючили:
- Ну пойдем все равно, а?
Географический кружок всю неделю жил в ожидании субботы, когда можно будет схватить рюкзаки и - прощай, мама, прощай, школа, прощайте, дома и улицы...
А Александр Арсеньевич и не думал отменять выход: в лесу было много дел. Надо было устраивать зимнюю стоянку, надо было расчистить исток речки Ути, основательно загаженный за лето "дикими" туристами. Надо было готовиться к соревнованиям по ориентированию. Ну и просто - хотелось в лес...
Из электрички они вышли прямо в пасмурный, темный вечер. Звезд в ночи не было. Лес впереди стоял сгустком холодной, пугающей тьмы и молчал настороженно. Лес никого не ждал сегодня. Но через пустое, продутое ветром поле двигалась к нему цепочка путешественников. Впереди Александр Арсеньевич - учитель географии, а за ним - ученики, упрямые, непослушные дети, которым в этот унылый вечер не сиделось дома, тянуло в леса...
Дались же им эти леса!.. Это пустое, неприветливое небо. Эти тучи. Эти звезды за тучами. Какое все это имеет отношение к географии?
География - это красиво! Дальние страны, лежащие где-то там, за горизонтом, за тридевять земель, "ревущие" сороковые широты, горы и водопады!.. А здесь что? Лес да поле с оврагом, дорога в выбоинах...
А Саня шел да шел по дороге, глубоко вдыхая ночной, влажный ветер. Иногда приходилось зажигать фонарь. В резком желтом свете блестели рядом напряженные темные глаза Кукареки, ночь окружала его страхами, он жался к учителю. От этих лесных страхов отвлекало Кукареку только то, что сразу за ним шел вундеркинд Боря и постоянно наступал ему на пятки.
Они сошли с дороги, вошли в лес. Сразу потянуло речной свежестью. Маленькая речка Утя чуть слышно бежала рядом с ними среди травы и деревьев, и Саня даже засмеялся тихонько - так ему вдруг стало легко и счастливо. Отчего? Кто его разберет... Вот шагают они все вместе по ночному лесу, и земля пружинит под ногами, а город, каменный, замкнутый со всех сторон своими стенами и крышами, остался где-то вдали, и там уже ложатся спать... А в середине цепочки легко ступает по траве Петухова Юля из десятого "А", и это почему-то неуловимо, непонятно меняет все в мире, делает его еще прекрасней, и хочется идти, идти, хочется, чтоб не кончалась тропа, и этот лес, и ночь эта...
А Исупов Леша шагал в самом конце цепочки, думал о своем и не замечал ни леса, ни осени... "Что же делать? - отчаянно думал Исупов. - Что мне делать?.. Виталя маленький, глупый, он не поможет, я один..." Ночь была, никто не видел несчастное Лешино лицо, а утром оно стало уже обычным: он придумал.
Он бегал со всеми на тренировку, чистил речку, заготавливал дрова. Никто не знал, что с завтрашнего дня ученик шестого "Б" Леша Исупов начинает новую жизнь...
День прошел быстро, как все хорошее. И как все хорошее, кончился он плохо: опоздали на электричку. Перед самым отходом дежурный Толик Адыев отправился мыть посуду и непостижимым для себя образом вместе с котелками и кружками ушел в соседний лес. Искали долго, а следующая электричка шла только через полтора часа... Дома всем попало. А больше всех, конечно, Сане.
Даже мама сказала ему:
- Ты меня в гроб вгоняешь!
А уж про Арсения Александровича и говорить нечего.
- Александр! Ты поднял на ноги всю школу! Мне оборвали телефон: где ты? Где дети? Что случилось? И я не знал, что отвечать, Александр! Александр! Это возмутительно!
Кончилось тем, что Арсений Александрович проклял сына и его педагогическую деятельность.
Саня обиделся и ушел спать - ему с утра надо было на уроки, а, кроме того, завтра ведь предстоял малоприятный разговор с директором школы, надо было копить силы...
- Что показывает барометр? - поинтересовался он, входя в родной шестой "Б".
- Штормит! - жизнерадостно отозвался шестой "Б".
- Дома сильно попало?
- Сан Сенич, а я на стоянке одеяло забыл!
- Молодец! - похвалил Александр Арсеньевич рассеянного. - К уроку готовы?
- Сан Сенич, - сразу зашумел шестой "Б", - а куда сегодня поплывем?
- Тихо! Сегодня будем открывать Америку.
- Ур-ра!
- Тихо, я сказал! Сдвигайте парты к стене, Атлантический океан - на пол... Кто будет держать небо?
На этот вопрос шестой "Б" реагировал без восторга: скучное это было занятие - держать над океаном карту звездного неба...
- Нет добровольцев? Назначаю по списку: Васильев, Козаченко, Кравченко, Пименов...
- Я в прошлый раз держал! - возмутился Васильев.
- Извини, забыл. Вовик Смирнов, значит, твоя очередь страдать. Быстренько.
"Атланты" нехотя побрели за картой.
- Девочки почему-то никогда не держат! - попенял один из них.
- Не почему-то, а потому, что они девочки, - объяснил Александр Арсеньевич. - А тяжелой работой должны заниматься мужчины.
Шестой "Б", толкаясь и споря, устраивался на полу, вокруг "океана".
- Выходим из Лиссабона, - сказал Александр Арсеньевич, оглядывая свою юную команду. - Дежурный штурман, где астролябия? Компасы спрячьте, их еще не изобрели... Экипаж, по местам!
- Стойте! - с отчаянием закричал штурман. - Они опять небо не так держат!
- Всем четверым сейчас двойки поставлю! - грозно пообещал Александр Арсеньевич. - Шутники!
"Атланты", ухмыляясь, развернули небо на сто восемьдесят градусов...
И сразу где-то совсем рядом тяжело и зовуще загремел прибой, загудел ветер. Капитан взбежал на мостик и отдал приказ поднять паруса. Команда бросилась на реи, парусина захлопала под ветром, засвистели снасти... Шестой "Б" ушел в океан. Туда, туда, вдаль, в синь, в ветер, где лежали среди зыбей еще не открытые материки...
Поэтому, когда на перемене вошел в класс маленький величественный человек, он увидел только сгроможденные парты, за ними, в пустом пространстве, четырех учеников, держащих над головой небесный свод, а откуда-то снизу, из-за парт, неслось сосредоточенное сопение...