Лина кинулась к тетке, и, прижавшись к ее полной груди, замерла. Тетка утерла слезы и поцеловала племянницу в пробор еще не расчесанных после сна волос.
- Одна ты у нас, девонька! Радость ты наша! Кабы не ты, что бы с нами было! Детей Бог не дал, а ты нам племянница. Родненькая. Кровинушка ты моя. Что бы я делала, коли б тебя не стало?
- Я не буду больше, - вздохнув, пообещала Лина.
- Что тут сырость развели? - крикнул с крыльца дядька. - Не утонула ведь! И чтоб больше не плавала дальше метра от берега! - и погрозил ей пальцем.
- Я за буек зацепилась. И висела там. Ногу свело сильно.
- Ну... - выдохнула тетка, - И то дальше-то?
- А дальше ко мне подплыл он, я обхватила его за плечи, и он меня вынес на берег.
- И все? - подозрительно глядя на Лину, переспросила тетка.
- А потом он отдышался и принес меня домой. Все!
- Так уж и все! А по рынку кто ходил?
- Он пришел ко мне утром следующего дня, и мы пошли гулять. И на рынок зашли...
- А потом?
Тетка, похоже, на работу идти не собирается, пока не выяснит все до последнего, подумала Лина, и покраснела...
- Это еще что? Что это ты краснеешь? - заметив замешательство девушки и почти пунцовый цвет ее лица, испугалась женщина.
- Я влюбилась в него. А он в меня!
- Господи! Только этого нам еще не хватало! - запричитала тетя Катя. - И что промеж вами было?
- Что было, то и было! - выкрикнула Лина, и выбежала за калитку.
- Куда? А позавтракать, - всплеснула руками тетка.
- Я персик съела! - крикнула ей Лина, и скрылась из поля зрения родственников.
- Ой, что ж она натворила-то? - раскачиваясь на стуле, причитала тетка.
- Что натворила-то? Чего разоралась-то? Голосит, сама не знает от чего!
- Не знаешь, что ль, что они сотворить могли? - взъярилась Катерина на мужа.
- Так, может, и не было у них ничего. Поцеловались пару раз и все!
- Целый день, до ночи болтались по поселку, не жрамши. И ночью явилась! Что еще подумаешь? А покраснела как, видал? Ой, чует сердце, натворили они дел, как бы не забеременела племяшка-то наша. А он? Что у него на уме? Женится ли? Серьезно ли он к ней относится...
- Ой, раскудахталась! Одни вопросы и задачки с уравнениями! Ну и что такого? - заорал Борис. - Ну, забеременеет, так это же счастье! Нам-то так и не пришлось забеременеть! Видать, Бог видит, что делает! Будет нам отрада на старости лет, внучата пойдут, а то кудахчет, беду кличет! А вдруг поженятся? Вдруг свадьбу играть скоро будем? Об этом не подумала?
- А если не будет? Свадьбы-то? Что тогда?
- Ниче! Мы с тобой еще в силе, - крякнул Борис и схватился за спину, - вырастим. Еще как вырастим!
- Ой, вырастим! А соседи-то болтать станут! Что наша девочка с отдыхающим загуляла и в подоле принесла!
- Тьфу, ты, баба! Типун тебе на язык. Ничего она еще не принесла! А принесет, так, значит, Богу угодно! Не нам тут рассуждать.
- Ладно! - вытирая себе лоб влажным полотенцем, сказала Катерина. - Разошлась я что-то! На работу опоздаю. Вон машина уж скоро придет, в Рыбачьем сегодня работаем.
- Давай, счастливо. Да не болтай там с бабами-то. А то разнесут по поселку, когда еще и говорить-то не о чем! Знаю я вас. Вам бы только языками чесать, да охать и ахать!
- А вам, мужикам, - закричала Катерина, и в сердцах швырнула в мужа мокрым полотенцем, - другое место всегда почесать охота! От вас все беды и проблемы!
Борис засмеялся, и, проводив взглядом жену, ушел в дом. Он был на больничном - спина никак не отпускала.
Лина быстро искупалась и легла на теплую гальку. Солнце приятно припекало, касаясь ее своими ласковыми лучами. Было раннее утро. Она всегда вставала рано. Особенно здесь, у моря. Зачем приезжать на юг, чтобы спать до полудня? Спасть и дома можно!
Девушка закрыла глаза и представила, что это руки Глеба ласкают и греют ее. Сладостная дрожь пробежала по ее телу, при одном воспоминании о любимом. Она перевернулась на живот, и, положив голову на руки, задремала под тихие всплески воды. Море было уже почти спокойным, ветер поменялся, и небольшие волны с белыми барашками наверху лениво катились уже в другую сторону. К Малоречке, к тому месту, где они с Глебом вчера провели весь день, так и не заметив, что наступил вечер. Им было не до этого. Лина вздохнула, с замиранием сердца вспоминая, как они занимались любовью, как жарко Глеб ее целовал, какие у него нежные и сильные руки, как ей было хорошо с ним. Просто восхитительно! Ей хотелось, чтобы скорее прошел день и снова наступил вечер, ведь вечером придет он. Ее любимый!
- Привет, подруга!
Лина подняла голову и увидела стоящую над ней Людмилу, подругу, с которой они дружили с самого детства. Она была местной.
- А, Милка, привет! - томно ответила Лина.
- Ты давно что ль тут? - удивилась девушка. - Солнце еще не горячее, а ты как пластилин. Того гляди растечешься по гальке.
- Я задремала, слушая прибой, - сказал ей Лина.
Мила сняла с себя сарафан и кинула его рядом со своим полотенцем.
- Надо искупаться, пока не взбаламутили тут все! - крикнула Людмила и нырнула в воду.
Лина перевернулась и села, обхватив ноги руками. Наблюдая за Милой, она думала, рассказывать ей о Глебе или нет? Потом решила, что лучше подождать. Мало ли что может случиться? И ей стало страшно! Вдруг он больше не придет? Насладился ее молодым телом, и хватит... Поматросил и бросил! Может, он бабник и таких, как она у него полно. И всем он говорит такие же нежные и ласковые слова, всем морочит голову. Мать говорила, что все мужики такие! Им бы только в койку затащить. Хотя Лина тогда даже не представляла себе этого, что значит - затащить в койку. Ей представлялось все это грязным физиологическим актом, без которого мужчины не могут обходиться. Да и некоторые женщины тоже. Правда, в книгах все не так. Там любовь описывается очень даже восторженно и красиво...
От этих мыслей ей стало холодно, она накинула на себя полотенце и сжавшись смотрела на радостно плескавшуюся в море подругу. Счастливая! - подумала Лина. Она, наверное, еще не знает, что такое любовь. Какие муки и сомнения терзают душу влюбленной девушки...
Лина скинула полотенце и пошла купаться. Войдя в воду, она сразу же отбросила грустные мысли. Ей стало хорошо и весело, море всегда ее очищало, давало радость и надежду на прекрасное будущее. Ведь с самого детства она была по-настоящему счастлива только здесь, в Крыму, у своего любимого теплого, самого синего Черного моря...
За завтраком к Глебу подсел Лешка. Глеб почти раздраженно взглянул на него и спросил:
- Слушай, что ты ко мне прилип, как муха к киселю? Пожрать спокойно нельзя! Что тебе от меня надо?
- Не смотри на меня волком, дружище! - не обращая внимания на не очень хорошее настроение друга, проговорил Лешка. - Так что там у тебя за краля появилась, в Солнышке? Расскажи.
- Не краля! А девушка! - побагровев, прорычал Глеб. - Не смей ее так называть!
- Вот чокнутый! Ну, девушка. Какая разница?
- Еще какая разница! Я ее люблю. И собираюсь прожить с ней всю оставшуюся жизнь.
- Точно ненормальный! - ошарашено глядя на друга, проговорил Лешка.
- А что тут ненормального? - дожевывая хлеб с маслом, спросил Глеб.
- Мне казалось, что ты немного женат!
- Вот именно - немного! - зарычал Глеб и с грохотом отодвинул стул. - Я не считаю ее своей женой.
- Это без разницы! Она-то считает.
- Мне все равно, что она там считает.
- Но ведь ты с ней спишь! Или нет?