Он встряхнул своим большим телом, отчего вода полетела, как от шерсти большой лохматой собаки, после купания.
– Я не даю советов, – сказал он нелюбезно. – Когда вы даете совет, вы берете на себя ответственность за последствия. Кроме того, я недостаточно знаю о тебе, чтобы судить.
Ее взгляд, устремленный на него, был сущностью неявного доверия. —Ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо в мире, больше, чем я сама.
Он коротко рассмеялся. – Я ничего о тебе не знаю. Девушки не по моей части.
Ее хорошенькое личико, еще более красивое из-за окружавшей его унылости, теперь приняло выражение оскорбленных чувств. – В чем дело, Чанг? – Мягко спросила она. – Ты сегодня не слишком дружелюбен.
Его лицо не могло не смягчиться перед этим сладким призывом. Он сказал более добрым тоном, – я думаю, тебе следует вернуться домой. Я уверен, что ты простудишься.
Она, казалось, испытала огромное облегчение. – О, так вот почему ты сердишься, не так ли? – Весело спросила она. – Не беспокойся обо мне, Чанг. Мне так сухо и уютно, как только может быть. А теперь будь добр ко мне. Я не представляю, как выйду замуж за Пита, то есть за этого человека. Он славный парень … симпатичный … у него есть все, что я хочу … но … О боги! Он такой мерзавец!
– В чем дело?
– Есть много мужчин и много женщин—гнилушек— людей, которые … ну, вы всегда знаете, что они собираются сделать, прежде чем они это сделают, и что они собираются сказать, прежде чем они это скажут.
– Это звучит как хороший материал для брака. Знаешь, тебе не нужны сюрпризы в супружеской жизни.
– Чанг, как я смогу пережить это? – Уныло воскликнула она.
– Ты говоришь, что он хорош и богат.
– Он действительно очень хорош собой, – продолжала Рикс, наблюдая за ним краем глаза. – И он прекрасно одевается—у него все в порядке. Против него нет ничего, кроме … —И тут она запнулась, как будто не была уверена, есть ли в конце концов возражения против этого человека.
– Кроме … чего? – Спросил он, раздраженный долгой паузой в самом волнующем месте рассказа.
Она втайне радовалась успеху своей уловки. Но она жалобно сказала, – о, тебе это неинтересно. Ты меня не слушаешь.
– Я уверен, что ты ужасно простудилась. Из-за всех этих абсурдных, глупых представлений.
– А теперь не читай мне лекций о здоровье. Я просто не могу этого вынести. Я уже собиралась сказать, когда ты прервал меня.
– Я не прерывал тебя, – запротестовал он.
– Невнимание мешает, – сказала она. – Во всяком случае, сейчас ты меня перебиваешь. Единственное, что я хочу сказать против него, – это то, что я его не люблю.
Это, казалось, развеселило большого, темноволосого молодого человека. С некоторой веселостью он ответил, – но скоро ты это сделаешь. Ты хорошо воспитана, не так ли? Что ж, это означает, что ты—просто девушка—готова быть такой, какой тебя выберет твой муж.
– Это верно для большинства девушек, Чанг,—он вздрагивал каждый раз, когда она называла его этим именем, – но это не относится ко мне, по крайней мере, больше не относится. Ты вложил в мою голову самые разные идеи.
Он испуганно отшатнулся перед ее обвиняющим, укоризненным лицом, таким печальным, таким серьезным.
– Я? Вложил идеи в твою голову? Да ведь ты жужжала и кипела от них, когда я увидел тебя в первый раз.
– Но они ничего не значили, пока ты…
– Это похоже на женщину! – Возмущенно воскликнул он. – Пытаются переложить ответственность на кого-то другого.
– Но ты имеешь на меня огромное влияние.
– Чушь! Я когда-нибудь пытался повлиять на тебя?
– Я не знаю, как ты его получил, – была ее сводящая с ума женская уклончивость.
Он что-то вроде фыркнул.
– В следующий раз ты обвинишь меня в том, что я советую тебе не выходить замуж за этого богатого человека, с которым ты помолвлена.
– Не совсем помолвлена, – поправила она. – Он хочет, чтобы я была. И, – продолжала она с кротким упрямством, – ты не возражал против этого.
– А теперь, Рикс, – почти закричал он, указывая на нее пальцем, – остановись прямо здесь!
– Пожалуйста, Чанг, уйди с дождя. И не говори так громко, это заставляет меня нервничать. Я и так почти в истерике.
Он в ужасе посмотрел на нее. Все, что требовалось, чтобы полностью расстроить его, – это чтобы у нее случилась истерика. Он придвинулся к ней поближе и продолжил успокаивающим, убедительным тоном, – я советовал тебе выйти за него замуж.
– И такие разговоры были недостойны тебя, – сказала она, как укоряющий ангел. – На самом деле ты не это имел в виду. Ты же знаешь, что сам не опустился бы до такого.
На его откровенном лице было совершенно дикое выражение, так взволнован и смущен он был ее быстрыми поворотами и увертками, так встревожен, когда почувствовал приближение ужасной опасности.