— Думаю, ты все же неправ! — Дзапар давно уже отложил книгу в сторону и внимательно слушал меня. — Еще не научившись плавать, ты возненавидел воду. В любом деле самым трудным бывает начало. Все мы неизбежно проходим путь сомнений и разочарований, но надо научиться преодолевать преграды и идти дальше. Я который год работаю педагогом, удостоен звания заслуженного учителя, а все еще не до конца поверил в себя, как и прежде, волнуюсь перед каждым уроком. А ты, не проработав и дня, не вникнув в тонкости своей профессии, уже разочаровался в ней. Так не годится!..
— Дзапар, ни один человек не способен принести столько вреда, сколько плохой педагог! Был у нас один учитель по географии, так я до сих пор на него в большой обиде. Нарочно или нет, не знаю, но он никогда не ставил правильно ударение на словах, в том числе и на географических названиях. И что же? Уже будучи студентом института, я не раз готов был со стыда сквозь землю провалиться из-за своей неправильной речи. Конечно, если ты вместо БосфОр, произносишь БОсфор, а вместо БАренцово море — БарЕнцово море, то невольно превращаешься в мишень для насмешек. Вот какую злую шутку сыграло с нами невежество школьного географа. А ведь в работе учителя правильно поставленное ударение — пустяк по сравнению с другими проблемами.
— Это верно. Для одних профессия учителя — специальность, для других — призвание, цель жизни. В школах, как правило, работают те, кому дороги дети, кто жизни себе без них не представляет. Таких среди педагогов большинство. Ну, а остальная часть — это те, кто равнодушен к работе учителя, но по каким-то причинам не может или не хочет менять профессию, трудится без огонька, как бы по инерции. Таких людей можно без преувеличения приравнять к врагам, потому что воспитание детей — это большое и ответственное дело, ошибки здесь немыслимы, они ведут к непоправимым последствиям…
— Об этом я и думал, когда решил сменить профессию.
— Работа журналиста также требует особого призвания. Это ты, наверно, не хуже меня знаешь.
— Знать-то знаю, только пока не разобрался, есть у меня это призвание или нет. Порой бывают моменты, когда я, кажется, двух слов связать не могу. В такие минуты у меня опускаются руки, но вот беру газету, читаю других авторов и немного успокаиваюсь: ведь и я смогу так, если буду больше, настойчивее трудиться. Верно говорят мудрецы — талант это прежде всего большой труд. И потом, в редакции всегда готовы прийти мне на помощь. Люди здесь подобрались неплохие, а я еще и самый младший среди них, вот все и опекают меня.
— Кого я знаю в вашей редакции, так это Бицко, фельетониста.
— Как раз с ним мы сидим в одном кабинете!
— Неужели?! Вот так чудеса! А ты слышал когда-нибудь историю, которая приключилась с ним и с одним из его фельетонов? Нет? Так вот послушай.
В подъезде рядом с нами живут двое соседей. Одна молодая женщина, зовут ее Фрузат. Она была замужем, но развелась. После размена квартиры с мужем поселилась в нашем доме на третьем этаже. На той же лестничной площадке живет молодой холостяк Бадджери, парень, кажется, из Муртазово. С первых же дней знакомства Фрузат и Бадджери люто возненавидели друг друга, не поделили, видите ли, балкон. Фрузат — женщина красивая, привлекательная, но вместе с тем и очень дерзкая, скандальная. Сунешь ей палец под нос, она откусит его, сжует и даже не поперхнется. Да, так вот, она пожаловалась на соседа в редакцию вашей газеты. Не знаю, повезло Фрузат или нет, но письмо ее попало к Бицко. Тот вызвал женщину к себе. Фрузат явилась, конечно, разукрашенная, нафуфыренная. Красота и бойкий язык женщины, видимо, сделали свое дело. Во всяком случае, спустя какую-нибудь неделю в газете появился фельетон, в котором Фрузат предстала невинной овечкой, а Бадджери — свирепым волком.