— И спрошу, можешь не сомневаться.
— Ну ладно, а планы у тебя какие?
— О чем ты?
— В город собираешься перебираться?
— Зачем?
— Ну как зачем? Жить…
— Жить?.. А как же наш дом? На кого мы его оставим?..
Этот вопрос я и сам не раз задавал себе, но все никак не мог найти такого решения, которое бы удовлетворяло меня полностью. Вот и сейчас не знаю, как отвечать на него.
Мне опять вспомнились слова Дзыцца. Она отнюдь не относилась к числу тех, кто любит браниться по всякому поводу, но когда ей хотелось дать волю своим чувствам, она говорила: «Пусть тебя постигнет раскаяние…»
Я знаю, что это такое, несколько раз на себе испытал это чувство. Раскаяние тяжелым грузом ложится человеку на плечи, спастись от него нет никакой возможности. Даже маленькое сожаление способно довести нас до изнурения, что же касается большого раскаяния, оно способно всю душу вам выворотить, пронзить ее насквозь, подобно тому, как капля пробивает гранит.
В селе многие снялись со своих мест. Вон наши близкие родственники уехали в горы, а дом оставили. Правда, он не пустовал, они пустили квартирантов. А недавно родственники вернулись и как ни в чем не бывало вновь зажили в своем доме. А вот другой пример. Наши соседи по улице переехали жить в город, дом свой бросили, как бросают отслужившее свой век платье, ну, он, конечно, и обветшал, покосился и на дом-то перестал быть похож. Но вот как быть с нашим домом, ума не приложу…
— Может, пока соседи за домом присмотрят? — высказываю я робкое предположение, на что Бади резонно отвечает:
— А потом?
Что мне ответить младшей сестре? Что потом, мол, будет видно, жизнь сама решение подскажет. Все это одни отговорки, и Бади это понимает не хуже меня.
— Ну, а вообще, если здесь тебе лучше, чем…
— Ишь ты! — внезапно перебивает меня сестренка. — Ну-ка поживи тут один среди голых стен, тогда поймешь, что это такое…
— Бади, дорогая, я же об этом и говорю…
— Наше село мне больше любого города нравится, но раз вы с Дунетхан обзавелись квартирой в городе, я тоже с вами…
Мне стало легче. Мне казалось, она наотрез откажется ехать в город и ее придется уговаривать.
Проснулся я в потемках. На дворе темно. Рассвет едва занимался. В соседней комнате заскрипела кровать, и сквозь открытую дверь я услышал заспанный голос Бади:
— Почему ты не спишь?
— Думаю…
— О чем?
— Ну, например, что мы возьмем с собой в город, когда будем переезжать.
— А что мы можем отсюда взять?! — искренне удивилась Бади.
И в самом деле, что? Разве что кур. Только их нам и не хватало в городе! Вообще, из такого дома, как наш, переезжать очень просто — бери чапельник и шагай себе на здоровье!..
— Действительно, нечего… — подытожил я свои мысли.
— И чтобы прийти к этому, надо просыпаться среди ночи?..
Порой я поражаюсь Бади: такое иногда скажет, другому век не додуматься.
В окнах заметно прибавилось света. Сон мой окончательно пропал, я оделся, вышел из дому. Было прохладно. Двор засыпан листвой, опавшей с яблони. На самой макушке дерева виднелось одно-единственное яблоко. Вдруг прямо на моих глазах яблоко отделилось от ветки и с глухим стуком шлепнулось о землю, расколовшись на две части. Я спустился с крыльца и поднял обе половинки. Даже не протерев кожуры, надкусил яблоко. До чего вкусно! Сейчас для яблок наступила самая пора сбора, правда, случалось, мы срывали их и раньше. Каждую осень в нашем доме стоял приятный кисло-сладкий запах яблок. А сколько у нас бывало яблоневых сушек! Недавно я нашел на чердаке в забытом мешочке несколько горстей сушеных фруктов. Они остались еще от тех времен, когда была жива Дзыцца. Среди сушек сохранилось немало таких, которые вполне можно было есть. Это ли не удивительно, столько лет пролежали и не сгнили!
— Доброе утро, Казбек! — послышался с улицы чей-то голос.
Это сын новоселов, наших соседей по улице.
— И тебе добра желаю! — откликнулся я.
Парень гнал скотину на пастбище. Возможно, скоро и в нашем доме появятся новоселы, и вот также рано утром кто-то погонит скот со двора.
Помню, как-то Дзыцца рассказывала об одном человеке, который переехал жить в соседнее село. Родительский дом он оставил, а в чужом селе купил новый дом. Живет себе, а тут свадьба у соседей. Глашатай, созывающий людей на свадьбу, имел от хозяев такое поручение: «Поди пригласи того человека, что купил дом у Богаевых!..» Вновь приехавший услышал эти слова и очень обиделся. Вслух ни слова не сказал, но в тот же день вернулся в родное село. Лучше, говорит, с достоинством жить в своем доме, чем слышать, как тебя называют человеком, купившим дом у Богаевых.