Мы вышли от зама и пока шли по коридору, я терялся в догадках, почему зам обратился именно ко мне, ведь вопросы школьного обучения относятся не к моему отделу.
В моем кабинете Фатима Темболатовна наконец-то высказала свое удивление.
— Никогда бы не подумала, что могу встретить здесь моего маленького Казбека!
А в это время в голове у меня лихорадочно вертелась мысль: вдруг я не смогу помочь своей первой учительнице и потеряю уважение в ее глазах, а заодно невольно нанесу обиду и заместителю редактора. Конечно, он поручил мне это дело не только потому, что мы с Фатимой Темболатовной односельчане и хорошо знаем друг друга, за этим поручением — и доверие, оказанное мне. Верно, опыта работы у меня пока маловато, но зам, очевидно, верит мне, надеется на меня, поэтому и обратился ко мне, а не к тем, кто непосредственно должен был заниматься этим делом. Как тут было не постараться, не приложить все силы и все свое умение!
— Ты, наверно, знаешь, что я уже несколько лет не работаю в нашем селе, — мягким, хорошо знакомым мне голосом стала рассказывать Фатима Темболатовна. Мне это и в самом деле было известно. — Беспокойство за сына заставило меня вновь поселиться в доме стариков…
Историю ее жизни я хорошо знаю. Муж Фатимы Темболатовны погиб на фронте. После этого она вернулась в отчий дом. Отец и мать мужа стали слезно просить ее не забирать внука, и она уступила уговорам. Несколько лет она проработала в нашем селе и вот теперь, по ее словам, снова была вынуждена вернуться в дом мужа.
— Работа моя в местной школе шла неплохо. Я успела выпустить начальные классы, снова взяла первоклашек, довела их до третьего класса. И вот нежданно-негаданно я оказалась в затруднительном положении. Недавно у нас была комиссия из районо и мне объявили, что продолжать преподавательскую работу я не имею права.
— Почему? Чем они это объяснили? — удивился я.
— Объяснили тем, что у меня нет диплома преподавателя начальных классов. У меня его и в самом деле нет. Я училась на последнем курсе института, когда умерла моя мать. Ухаживать за отцом было некому, и я оставила учебу.
— Сколько лет вы работаете педагогом?
— Тридцать два.
— Вам когда-нибудь делались замечания по работе?
— Получала только грамоты и слова благодарности.
Я машинально задаю вопросы, выслушиваю ответы, а сам усиленно соображаю: с какого конца приняться за дело? Может, обратиться в министерство просвещения республики? Уж не к тому ли заместителю министра, который когда-то наотрез отказал мне в помощи? А что, если попытать счастья в районном отделе народного образования? Стоп!
Кажется, придумал. Поступив в институт, я какое-то время жил со студентами-выпускниками. Теперь один из них работает в отделе народного образования как раз того района, в котором находится школа Фатимы Темболатовны. Я с облегчением вздохнул, словно дело уже было сделано, поглядел на часы.
— Может, тебе надо куда идти, а я тебя задерживаю? — со смущенным видом проговорила Фатима Темболатовна.
— Что вы такое говорите! У меня нет и не может быть более важного дела, чем ваше! — твердо заверил я свою учительницу. — А сейчас, извините меня, на минутку отлучусь. Пока не начался обеденный перерыв, хочу позвонить в отдел народного образования… Скажу секретарю, чтобы она заказала мне ваш район.
Я бросился к двери. В коридоре мне повстречался заместитель редактора.
— Ну, как?
— Собираюсь звонить в районо…
— Ты знаешь там кого-нибудь?
— Есть там один знакомый инспектор, вместе учились…
— Не давай Фатиму в обиду, она отличный человек…
— И педагог тоже…
Вскоре я снова был в кабинете. Не стану скрывать, очень люблю выручать кого-нибудь из беды. Что может быть важнее, чем оказание помощи ближнему!
— Никак не могу от своих забот отделаться! Не знаю даже, что в мире творится, — упрекнула сама себя Фатима Темболатовна. — Расскажи, как вы живете, как твои младшие сестренки? Кого ни спросишь, все о вас хорошо отзываются, молодцы, не испугались трудностей, выдюжили… Сестры твои тоже в городе бывают?
— Дунетхан работает в магазине. В этом году закончила техникум.
— А Бади?
— Пока в селе, но скоро собирается приехать…
— Очень рада за вас, чести Дзылла ничем не запятнали…
При упоминании о Дзыцца сердце у меня, как обычно, сжалось. Хорошо, что в этот момент раздался телефонный звонок. Я схватил трубку.
— Алло! Алло! Слушаю! Да! Отдел народного образования? Жду! Алло! Клим мне был нужен, позовите его, пожалуйста! Да, да, жду! Говорим, говорим! Алло? Это Клим?