Добрый день! Это Таучелов Казбек! Из города! Из редакции! Хорошо, хорошо! Спасибо. А как ты?..
Пока я беседовал по телефону, Фатима Темболатовна вышла на балкон и прикрыла за собой двери: не хотела слушать наш разговор. Думаю, она поступила верно. Я сказал Климу то, что при Фатиме Темболатовне, возможно, не решился бы сказать. Слушал он меня очень внимательно. Как только я назвал фамилию учительницы, он сразу понял, о ком идет речь. Даже говорить мне дальше не дал. Пообещал во всем разобраться. «У нас в районо тоже могут ошибаться», — сказал он мне на прощание.
Я положил трубку, приоткрыл дверь на балкон и позвал Фатиму Темболатовну. Она вошла, вытирая платком глаза. Как, неужели она плакала?! Но почему? Для беспокойства у нее нет никаких оснований.
— Не волнуйтесь, пожалуйста, — попытался я ее успокоить, — мне обещали во всем разобраться. Думаю, все будет хорошо, к вам больше никто никаких претензий предъявлять не будет.
По щекам моей бывшей учительницы вновь покатились слезы.
— Дадите знать в редакцию, как там у вас дела сложатся. А я завтра еще раз позвоню в районо.
— Спасибо, Казбек!.. Эх, если бы твоя Дзыцца хоть краешком глаза могла на тебя взглянуть! Как бы она была счастлива, что ее сын в такого большого человека вырос… — И она опять поднесла платок к глазам.
Надо что-то сказать, отвлечь ее.
— Фатима Темболатовна, если хотите, я и сам могу в район съездить!..
— Не надо, не надо!.. — замахала она руками.
— Я уверен, Клим сделает все, что возможно. Прямо к нему и зайдите.
Провожая Фатиму Темболатовну, я вышел в коридор. Появился заместитель редактора.
— Ну, как успехи?
— Пообещали все уладить…
— С кем говорил?
— Со своим старым приятелем, инспектором районо Климом, дело Фатимы Темболатовны как раз у него.
— Вот и отлично!
Фатима Темболатовна тепло попрощалась с нами и ушла. На душе у меня было до того радостно, что хотелось горланить песни. Одно дело — помочь незнакомому человеку, которого прежде никогда не видел и, может быть, больше никогда не увидишь, и другое — проявить заботу о том, кого ты знаешь с детских лет и перед кем ты в постоянном неоплатном долгу. Никогда прежде я не испытывал такого чувства благодарности и уважения к заместителю редактора, как в тот день. О том, что он когда-то возвращал мне материалы на доработку, даже вспоминать не хотелось. Когда дело будет завершено — а я не сомневался, что Клим уладит возникшее недоразумение, — приятнее всего будет мне и, конечно, Фатиме Темболатовне, моей первой и незабываемой учительнице. Кстати, почему я не сказал ей о нашей новой квартире, почему не пригласил ее в гости?!
Я вспомнил, что вечером к нам должна прийти Дуду, и радость моя удвоилась. Домой я несся, как на крыльях. Взбежал по лестнице, на минуту-другую остановился, отдышался и только после этого толкнул дверь.
Дунетхан была одна, пекла пироги.
— Давно пришла?
— После обеда отпросилась с работы и сходила на базар. Сыра было сколько угодно, а вот дрожжи удалось найти с большим трудом. Зато тесто поднялось просто отлично, вон оно, в кастрюле, можешь поглядеть, — похвасталась Дунетхан. — Который сейчас час?
— Пятнадцать минут седьмого.
— Что-то наша гостья задерживается…
— Какая гостья? — с притворным удивлением спросил я.
— Разве я не говорила тебе, что к нам придет Дуду?
— Верно, как я забыл!.. Когда она собиралась прийти?
— С шести до семи.
— Тогда ей еще рано.
— Она бы могла мне помочь.
— Я тебе помогу, говори, что делать.
— Воды набрать, дров принести, комнату прибрать — дел невпроворот…
— Пока ты перечисляешь, я бы мог уже половину всех этих дел сделать.
— Ну да, только на словах…
В этот момент раздался тихий стук в дверь.
— Кто-то стучит!..
Пока я открывал дверь, сердце мое бешено колотилось. Дуду стояла в нескольких шагах от нашего порога, словно это и не она только что стучала в дверь.
— Входи! — пригласил я ее.
— Дунетхан дома? — даже не поздоровавшись, со смущенным видом проговорила Дуду.
— Дома.
— Позови ее, пожалуйста.
— Входи!
— Нет, нет, входить я не буду!
Тут на помощь мне подоспела Дунетхан.
— Ты что в дверях стоишь? Входи! — потянула она Дуду за руку.
— Боюсь, мы задержимся!
— Входи, входи, сейчас пойдем!
— Поздно будет…
— Не волнуйся, не опоздаем…
Дуду, видно, не ожидала застать меня и теперь от смущения не знает, что делать.