Профессор с укоризной посмотрел на Алекса, как бы обвиняя его в том, что тот не встал на путь своего деда.
Мы поблагодарили Симакова, что тот уделил нам свое драгоценное время и вышли из кабинета.
— Ну что ты обо всем этом думаешь? — спросил Алекс, когда мы оказались на улице.
— Мне кажется, что все это не лишено смысла, — ответила я и увидела, как на его лице появилось удивленное выражение.
— Я не думал, что ты так серьезно к этому отнесешься. По-моему все это чушь. Боги, высшая раса — как-то отдает фантастикой.
Я пожала в ответ плечами. Просто он не слышал рассказов Дэвида.
— Все, что с нами случилось, отдает фантастикой, — напомнила я ему.
Алекс задумался. Через минуту он произнес:
— Пойдем, я провожу тебя домой. Мы и так долго сегодня задержались. Твоя учеба не будет ждать.
— А что будешь делать ты? — спросила я.
— Мне надо подумать. Попробую найти какие-то записи в его дневниках в музее. Там еще кое-что сохранилось.
— Обещай, что если найдешь что-то интересное, обязательно позвонишь.
— Конечно, — он шел, погрузившись в свои мысли. Одной рукой он обнял меня за плечи, так мы и шли, молча чеканя шаг по асфальтовой мостовой. Мне казалось, что прохожие девушки с завистью смотрят на нас. Алекс всегда притягивал женские взгляды. Он умел хорошо выглядеть. Одевался со вкусом, никогда не позволял себе мятой одежды или грязных ботинок, и его волосы всегда лежали безукоризненно. Мне иногда даже становилось неловко рядом с ним — я частенько грешила простенькими джинсами и обычной футболкой. Конечно, не буду прибедняться, что не могла себе позволить купить что-то более экстравагантное. Нет. Мой отец неплохо зарабатывал и никогда ни в чем мне не отказывал, поэтому в моем гардеробе водились хорошие вещи. Но иногда мне не хотелось наряжаться, я любила простоту в одежде, хотя часто себя за это ругала. 'Пора бы уже вырасти из своих детских вкусов'. Сейчас я именно об этом и подумала, когда, сравнивая себя с Алексом, поняла, что нужно что-то в себе изменить.
Некоторое время мы шли пешком, потом Алекс поймал такси, и оно довезло нас до набережной. Мне жутко не хотелось садиться за книги, и я уговорила Александра пройтись пару кварталов пешком, чтобы потянуть время. Мы шли вдоль реки, изредка останавливаясь, чтобы посмотреть на проплывающие мимо катера. Вот впереди показалась дворцовая пристань. Помню, как здесь мы с Алексом гуляли прошлой зимой. Я вспомнила наши первые встречи под кружившим в те дни снегопадом. Как это было романтично! Сейчас мы шли мимо пристани, по обеим сторонам которой стояли массивные бронзовые львы, охраняя покой города. Здесь всегда было много людей, вот и сейчас туристы то собирались в шумные стайки, то прогуливались по парочкам вдоль набережной. Под присмотром строгих мам бегали дети, восторженно встречая проходящие мимо прогулочные теплоходы. Один, видно самый непослушный сорванец, забрался на тумбу, где стоял лев и сидел там, облокотившись о его бронзовую ногу. И куда только смотрят родители!
Сейчас мне хотелось, чтобы мой дом был как можно дальше. Солнце уже потихоньку скатывалось к горизонту и висело над городом огромным пылающим шаром. Откуда-то с противоположного берега ветер принес аромат цветущих деревьев, и у меня от этого весеннего запаха закружилась голова. Алекс стоял рядом, и его рука обвивала мою талию. Я почувствовала, как он прикоснулся губами к моим волосам. И от этого чуть заметный румянец заиграл на моих щеках.
— У тебя удивительные волосы, — прошептал он мне на ухо, — такие мягкие и пахнут весной.
Я повернула голову, чтобы взглянуть на него, и натолкнулась щекой на его мягкие губы. Я вздрогнула. Он почувствовал мою реакцию и улыбнулся, еще крепче сомкнув руки за моей спиной. Я не видела ничего кроме Алекса, и мне было понятно, что сейчас он меня поцелует в первый раз. За столько месяцев у нас ни разу не было повода сделать это, но сейчас я ждала его больше всего на свете.
Откуда-то издалека до меня донесся крик женщины, в котором сквозил такой ужас, что мы с Александром тут же вернулись в реальность. Я обернулась, чтобы посмотреть, что случилось. Вокруг нас творилось что-то невообразимое. Люди метались в панике, сталкиваясь и падая прямо на асфальт. И во всем этом хаосе я увидела то, от чего просто остолбенела. Бронзовые львы, еще недавно спокойно возвышавшиеся над своими постаментами, сейчас, словно монстры из ночного кошмара, носились по набережной, разгоняя толпу! Когда-то в детстве я ужасно боялась, что они оживут, и вот, много лет спустя, мои страхи оправдались. Это было безумие! От каждого их шага дрожала земля, а асфальт разлетался мелкой крошкой в разные стороны от удара их титанических ног, осыпая людей острыми осколками.
— Что происходит?! — завопила я, вцепившись в куртку Алекса. — Это же бронзовые львы! Они не могут ожить!!!
— Бежим! — скомандовал он, не дав мне впасть в истерику.
Я постаралась взять себя в руки, но ноги мои просто отказывались мне служить. Я сделала шаг и оступилась.
— Алекс! — я беспомощно повисла на его руке.
— Надо уходить! — он настойчиво тянул меня за собой прочь от набережной.
Я последовала за ним. Мой рассудок был в полном смятении, страх просто переполнял меня. Я успела подумать, что даже в лесу наедине с волками мне не было так страшно. А вокруг метались люди. Где-то рядом плакал ребенок. Он звал свою мать, но та лежала на земле рядом с ним, не двигаясь.
— Мы должны помочь ему! — закричала я. Алекс не услышал меня в общем шуме.
Я вырвала свою руку и побежала к ребенку, собираясь увести его с собой подальше от толпы. Вдруг мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Я почти физически почувствовала этот тяжелый взгляд, он прожигал дыру в моем сознании. Я подняла глаза и увидела там, на постаменте, где еще недавно возвышались львы, того мальчика-мужчину, который преследовал меня вчера в городе. Он стоял, опустив одно калено на камень в позе бегуна, готовящегося к решающему рывку. Подавшись всем телом в мою сторону, он смотрел мне прямо в глаза, а я не в силах была оторвать он него взгляд. Новая волна бессознательного страха прокатилось по мне.
Боковым зрением я увидела, как бронзовые львы со всех ног бегут в нашу сторону. Еще немного и они растопчут меня, но я не могла пошевелиться. Вокруг никого не было, и я поняла, что осталась одна, лишь ребенок во весь голос плакал где-то за моей спиной. Я постаралась двинуться, чтобы хоть как-то заслонить его от бегущих на нас громадин, но не смогла. Мои ноги подкосились, и я упала на колени. Сильно кружилась голова, к горлу с каждой секундой все сильнее подступала тошнота. Сознание стало расслаиваться, и в этом полубреду я вдруг увидела какие-то неясные образы. Они сменялись, словно кадры в кинофильме, очень быстро и почти незаметно. Мимо меня проносились чьи-то лица: мужчины и женщины, старики и дети. Они были одеты то в современные одежды, то в древние наряды, то совсем в лохмотья. Словно калейдоскоп, они кружились перед моими глазами. Какие-то города, где я никогда не была, море, которого я никогда в жизни не видела, скалы, упирающиеся в облака своими вершинами.
Потом я увидела горную долину, утопающую в темноте. На фоне чуть светлого неба причудливый храм с двухъярусным рядом колонн и с двойной изящной остроконечной крышей, похожей на китайскую пагоду. Эти крыши как будто образовывали ложе подо что-то огромное и круглое. Нестерпимо пахло цветущей лавандой. И над этим всем висела огромная луна. В наших широтах такой луны не увидишь никогда. Она была яркой, желтой с прожилками замысловатых линий и кратеров. Потом картинка опять сменилась, и я увидела себя со стороны, там, в автобусе, когда ехала вчера в университет, и снова незнакомые мне лица и города. Я не знаю, сколько это длилось: может часы, а может доли секунды. Вдруг все это прекратилось так же внезапно, как и началось. Я снова почувствовала боль в коленях — оказывается, они упирались в жесткий асфальт. Туман немного рассеялся и передо мной снова был тот ужасный мальчик на постаменте, только теперь в его глазах я увидела страх. Еще секунду он постоял, застыв в своей напряженной позе, потом резко встал и спрыгнул на землю. В тот же миг возможность двигаться снова вернулась ко мне, и я обессилено рухнула на мостовую и закрыла глаза.