Дэвид бы поражен. Он отшатнулся от меня, как от огня. Я пожалела, что сказала ему все это. Но не потому, что видела, как это задело его, а потому, что теперь я еще острее почувствовала ту боль, которую вызывали у меня все эти видения. Теперь они останутся со мной навсегда. Моя память сохранит их на всю жизнь. Может и к лучшему, что мне осталось недолго!
Я отвернулась и встала, не в силах больше смотреть на него.
— Послушай, — когда он заговорил, его голос звучал очень глухо. Видно было, что каждое слово давалось ему с трудом. — Все, что ты видела — правда. Я не отрицаю этого. Я говорил тебе, в моей жизни был период, которого я стыжусь, и о котором хотел бы забыть! Арес-змея, он показал тебе это, точно зная, как ты все воспримешь. Я никогда не скрывал от тебя, что делал ошибки в своей жизни. Ведь так?
Дэвид тоже поднялся и, схватив за плечи, заставил меня повернуть голову и посмотреть ему прямо в глаза. Рана на моей руке дала о себе знать, и я вскрикнула.
— Ведь так?! — повторил он свой вопрос.
Я кивнула. А он продолжал, не выпуская меня.
— Да, я не всегда жил правильно, но это уже давно в прошлом. Мои чувства к тебе никак не связаны с тем, что было. Я не хочу ни покупать тебя, ни заставлять! В случае с тобой это не поможет. Ты совсем не такая, как все другие. И я не хочу ничего знать о Хранителях и их тайнах. Мне наплевать на судьбу всего человечества. Если бы от этого не зависела сейчас твоя жизнь, я бы вообще не думал об этом! Ты мне веришь?!
Он встряхнул меня, боль еще раз пронзила мне плечо.
— Да! — выдохнула я.
— Ты должна верить мне, — он обнял меня и прижал к себе. Его руки сразу сделались такими мягкими и нежными. Боль в плече тут же прошла. Он провел пальцами по волосам. Я не сопротивлялась. Мне стало так хорошо, как будто и не было никаких сомнений и обид.
— Ты должна доверять лишь своему сердцу. Чужие слова могут лгать, но оно не обманет. Мне не нужен никто и ничего кроме тебя. Я отдам тебе все, что у меня есть. Все мои хваленые способности не имеют смысла, если тебя не будет со мной рядом! Ты мне веришь? — еще раз повторил он.
— Да, я тебе верю, — твердо ответила я.
И это была правда. Дэвид наполнял мою жизнь каким-то особым смыслом. Мне хотелось быть с ним, видеть мир его глазами, узнать его любовь до самого конца. Сейчас облик Алекса был где-то очень далеко, словно размытый и почти нереальный…
Весь этот день мы провели с Дэвидом вместе. Он не отпускал меня ни на шаг, боясь, что я снова начну сомневаться. Мы объехали весь город. Я показывала ему самые красивые питерские дворцы, парки и те места, где я так любила проводить время. Я гордо продемонстрировала ему фонтаны Петергофа. По-моему, они даже произвели на него впечатление. По крайней мере, он сделал вид.
— Тебя, наверно, трудно удивить? — спросила я.
— Да, за всю свою жизнь я повидал много дворцов. В Париже, в Италии, в Испании и много где еще, в том числе на Востоке.
— И какие понравились тебе больше? — ревниво спросила я.
— Трудный вопрос. Могу лишь сказать, что ваши — вполне достойны восхищения.
— Ты дипломат, — усмехнулась я.
— У меня большой опыт, — улыбнулся он.
Дэвид тоже показал мне много нового, чего я не знала о своем городе. Например, он накормил меня обедом в каком-то потрясающем итальянском ресторане. Оказывается, в самом сердце Питера спрятался крохотный кусочек настоящей Италии. Там был просто волшебный интерьер, который перенес меня на час в совершенно другую страну. И я была просто околдована красотой этого нового для меня мира. На мой вопрос, откуда он знает это место, он ответил:
— Первым, о чем я расспросил персонал гостиницы, это адреса лучших итальянских заведений. Видишь ли, с Италией у меня всегда были связаны самые яркие воспоминания.
Он рассказал, что всегда очень любил эту страну и в том числе ее кухню. Дэвид часто приезжал туда. Ему нравилось ее лазурное море. Он утверждал, что вода там совершенно особенная, не такая как в других странах средиземноморья.
— Где бы я не родился, — говорил Дэвид, — я всегда возвращаюсь в те места, хотя бы на некоторое время, чтобы вновь очутиться в этой сказочно красивой стране.
Мы ели настоящую итальянскую пиццу, и он рассказывал мне обо всех кулинарных секретах, которые знал. А знал он действительно многое.
— Когда-нибудь, я сам приготовлю тебе ужин. Женщины не умеют этого делать, как следует.
— А ты умеешь? — я сделала вид, что оскорблена.
— Конечно, я целую жизнь работал поваром в доме итальянского вельможи. Вряд ли ты можешь этим похвастаться!
Он засмеялся, и мне пришлось с ним согласиться.
— Тогда я хочу креветки с чесночным соусом, рагу из кальмаров и салат 'Цезарь'…- я начала загибать пальцы, но он меня перебил.
— Хорошо, хорошо, только салат 'Цезарь' не итальянское, а мексиканское блюдо, — его глаза откровенно смеялись над моей безграмотностью, но я нисколько не смутилась.
Рядом с ним мне было легко признаваться в своих недостатках.
— А ты научишь меня готовить настоящую итальянскую лазанью? — спросила я.
— Я научу тебя всему, — он стал серьезен, — главное, чтобы хватило жизни!
Потом мы ели мороженное в маленьком кафе, которое я считала самым лучшим во всем Питере. Там подавали потрясающее мороженное с шоколадными хлопьями, изготовленными по их собственному рецепту. Я потребовала от Дэвида, что сама заплачу за обе порции, и он, смеясь, разрешил мне это сделать. Мне было неловко из-за того, что он так легко тратит на меня деньги, я не привыкла к этому. До самого вечера мы гуляли вдоль каналов и по набережной Невы. Он рассказывал мне о тех местах, где побывал за всю свою долгую жизнь. Он собственными глазами видел бесчисленные стада бизонов в Серверной Америке, которые теперь находились на грани вымирания, поднимался на вершины Гималаев, бывал на самом крайнем севере на Аляске.
— Я видел африканские саванны, — глаза Дэвида загорелись, — это незабываемое зрелище, уж можешь мне поверить.
— Да, я представляю.
— Вряд ли, — он покачал головой, — это невозможно представить. Это надо увидеть! Огромный дикий мир. Ощущение — что цивилизация нисколько не коснулась этого края. В тот момент мне показалось, что я совсем потерялся во времени. Находясь там, нельзя определить наверняка, в каком веке ты сейчас находишься… Поверь мне, такое просто невозможно забыть. Ты должна когда-нибудь увидеть все это.
Я смотрела на него восторженными глазами. Казалось, что его жизнь была похожа на сказку, но я тут же вспомнила о том, сколько лишений выпало на его долю за все это время. Уже гораздо позже он мог позволить себе путешествовать по своей воле в любую точку мира, но сначала его жизнь во всех этих диких уголках земли не представлялась такой уж романтичной.
— Ты бы мог написать свои воспоминания, — восторженно предложила я. — Твои книги имели бы огромный успех. 'История мира глазами очевидца' — отличное название для мемуаров!
— Мне не нужен ни успех, ни слава, — улыбнулся Дэвид. — Я вообще не хочу никому ничего рассказывать.
— Ты эгоист! — в шутку рассердилась я.
— А я и не скрываю этого, — рассмеялся он.
Да, действительно, он умел преподнести свои недостатки так, что они, наоборот, казались достоинствами. В этом был весь Дэвид. Но именно это в нем и мне и нравилось.
На город незаметно опускалась еще одна белая ночь. Я предупредила маму, что задержусь, хотя и не сказала, с кем. Она проявила тактичность и не стала уточнять. Это был чудесный вечер, хотя меня тревожило состояние Дэвида. Он определенно нуждался в отдыхе, но не признавался в этом. На мои уговоры разойтись по домам, он каждый раз отвечал категорическим отказом, отшучиваясь, что рядом со мной чувствует себя прекрасно.