Свой личный алтарь Жанин устроила на низком деревянном столике у восточной стены. Приблизившись к нему, я ощутил легкое покалывание магической энергии — скорее не покалывание даже, а тепло, словно от почти полностью прогоревших углей. Собственно, энергии этой и раньше не было особенно чтобы много, а теперь, после смерти женщины, она и вовсе почти сошла на нет. Еще один восход солнца, и от нее не останется и следа.
На столе лежали в нужном, тщательно рассчитанном порядке несколько предметов: колокольчик; толстая тетрадь в кожаном переплете, возможно, дневник записей; старый оловянный кубок, простой, но без единого пятнышка, и маленький жезл из красного дерева с прикрепленным к одному концу медной проволокой куском хрусталя.
Единственный предмет производил впечатление совершенно здесь неуместного.
Очень, очень старый нож с узким лезвием, какие в эпоху раннего Ренессанса называли стилетами, лежал на ковре перед алтарем, нацелившись острием в противоположный угол спальни.
Я хмыкнул и, обогнув ковер, подошел к ножу. Нахмурившись, я подумал немного, потом скользнул взглядом от лезвия к рукояти. Прикинув в уме линию, я вернулся к двери и выглянул в гостиную.
Рукоять ножа показывала точно на тело Жанин.
Я снова подошел к ножу и, пригнувшись, проследил, куда показывает острие.
В точку на дальней стене.
Я оглянулся на Мёрфи — та остановилась в дверях спальни.
— Нашел что-нибудь? — поинтересовалась она.
— Пока не знаю точно. Подожди немного, — я подошел к стене и придвинул к ней ладонь с растопыренными пальцами, не касаясь ее. Потом зажмурился в попытке уловить следы сохранившейся в этой точке энергии. Я постоял так несколько секунд и опустил руку. — Что-то там такого есть, — сообщил я. — Но слишком слабое, чтобы распознать, не задействовав при этом Зрение. А мне до тошноты не хочется этого делать.
— И что тогда? — спросила Мёрфи.
— Только то, что придется лезть за инструментами. Сейчас вернусь, — я вышел, спустился к машине и достал из бардачка пластмассовую коробку для рыболовных снастей, с которой и вернулся в спальню покойной.
— Это что-то новое, — заметила Мёрфи.
Я поставил коробку на пол и открыл ее.
— Понимаешь, я тут обучаю свою ученицу основам томатургии. Вот и приходится выезжать за город в целях безопасности, — я порылся в коробке и нашел, наконец, пластмассовую пробирку, заполненную крупинками металла. — Первые две-три недели я просто таскал все навалом в пакете, но потом привел немного в порядок — так удобнее.
— А что это? — спросила Мёрфи.
— Медные опилки, — ответил я. — Они проводят энергию. Если энергия там хоть как-то упорядочена, может, мне удастся это увидеть.
— А-а, это вроде как тальк для отпечатков, — поняла Мёрфи.
— Именно, — подтвердил я. Потом достал из кармана ветровки кусок мела и очертил им на ковре едва заметный круг. Усилием воли я замкнул его, и невидимый барьер отгородил меня от случайных потоков энергии, позволив сосредоточиться на заклинании. Формула, которую я собирался использовать, не из простых, по крайней мере, для меня, так что пытаться работать с ней без магического круга — все равно, что зажечь спичку на ураганном ветру.
Я закрыл глаза, сосредотачиваясь, и высыпал на правую ладонь унцию-другую медных опилок. Потом прошептал формулу заклинания, зарядив их энергией — совсем слабым зарядом, но и его хватило бы, чтобы они притянулись к сохранившим энергию участкам стены. Дождавшись, пока они зарядятся, я шепнул: — Illumina magnus, — разрушил круг, стерев линию носком башмака, и швырнул горсть опилок в стену.
Потрескивая электрическими разрядами, устремились они к стене и прилипли к ней. В воздухе запахло озоном.
Я придвинулся к стене и осторожно подул на нее, очистив от случайно прилипших опилок. Потом отступил на шаг.
Медные опилки выстроились в определенном порядке, изобразив на стене символы. Точнее, буквы: ИСХОД 22.18.
Мёрфи сдвинула брови, глядя на надпись.
— Строфа из Библии?
— Угу.
— Я не помню, — призналась она. — А ты?
Я кивнул.
— Такое трудно забыть: «Ворожеи не оставляйте в живых».
Глава ВТОРАЯ
— Выходит, это убийство, — произнесла Мёрфи.
— Похоже на то, — согласился я.
— И убийца хотел, чтобы ты узнал об этом, — она подошла ко мне и остановилась, хмуро глядя на стену. — Коп бы этого не обнаружил.
— Угу, — кивнул я. Пустая квартира издавала щелкающие звуки, какие издает, оседая на протяжении жизни, любой дом. Должно быть, покойная привыкла к таким звукам.