– Политика, моя дорогая, – вздохнул Ублек. – Политика и жизненная необходимость… Концепция была предложена доктором Пордингером – знаменитым ученым, жившим почти два столетия назад. Но как мы все помним, Гриммов пока еще не удалось по-настоящему изучить. Теория основана лишь на догадках и предположениях, но правители того времени увидели в ней определенный потенциал. Получалось, что сильные и жестокие, но абсолютно безмозглые Гриммы легко сдерживались смелыми, разумными и быстро приспосабливающимися к обстоятельствам людьми… В те времена человечество было довольно слабо, а опасность – наоборот, очень высока, поэтому таким вот образом оказалось очень легко заставить впечатлительных детей рисковать своей жизнью в борьбе со смертельной угрозой. Это было всего лишь пропагандой, мисс Шни, хотя сейчас уже слишком многие воспринимают именно эту концепцию в качестве истины. Я бы сказал, что Гриммы обладают разумом – пусть жестоким, злобным и не способным оперировать какими-либо сложными понятиями, но разве же можно считать их бездумными? Люди называли Революцию Фавнов бездумным насилием, но я уверен, что многие фавны с ними бы не согласились. В конце концов, у них имелась причина для их поступков.
Вайсс, как и большинство остальных студентов в классе, предпочла промолчать. Жон согласно кивнул. Пропаганда была тем, что он довольно хорошо понимал – спасибо Синдер и дяде Воттсу. Они всегда говорили, что контроль информации был первым шагом на пути к власти над чужими умами. Это оказалось тем немногим, в чем Жон был с ними полностью согласен.
– Скажите мне, мистер Арк, – нарушил молчание доктор Ублек. – Вы, похоже, многое читали о Гриммах… Так какими же вы в свете этого видите обязанности Охотников?
– Защищать людей.
– Но не убивать Гриммов? – с любопытством уточнил Ублек.
– Если это необходимо для защиты людей, – вздохнул Жон. – Имеет смысл уничтожать только тех Гриммов, которые нападают на людей.
– Весьма интересный ответ… И я полагаю, что более агрессивную позицию вы посчитаете не совсем этичной?
Не слишком ли много он уже наговорил? Но преподаватель выглядел искренне заинтересованным этой темой, что придало Жону сил продолжать их дискуссию.
– Ну… мне кажется, что просто так нападать на Гриммов будет пустой тратой времени, – ответил он. – В этом нет абсолютно никакого смысла. Гриммы же появляются из ниоткуда безо всякой нужды в размножении. Если нет необходимости защищать поселение или каких-нибудь отдельных людей, то это окажется всего лишь глупым риском. И кроме того, Гриммы, конечно же, совершают нападения на ни в чем не повинных людей, но не делают ли то же самое Охотники, приходя в их земли и уничтожая занятых какими-то своими делами существ?
– Они – Гриммы, – засмеялся здоровенный парень из толпы. – Их вина состоит уже в этом. И я говорю, что их всех нужно перебить.
Несколько других студентов поддержали его высказывание криками одобрения. Нахмурившись, Жон обвел взглядом аудиторию. Вот как? Неужели именно так считало большинство людей?
К его удивлению, ответ на этот вопрос дала Блейк – напарница Норы.
– По твоей логике, мы должны полностью уничтожить человечество, потому что некоторые люди стали преступниками, – ее слова моментально заставили студентов умолкнуть. – Или перебить всех фавнов из-за действий небольшой их части.
– Тч… может быть, и стоило бы так поступить.
– Мистер Винчестер, если вы еще раз скажете что-то подобное, то вам придется остаться здесь после уроков, – строгим голосом произнес Ублек. – Я думаю, на этом мы и закончим сегодняшнее занятие, раз уж наша с мистером Арком дискуссия заняла столько времени.
Подождите, что? Глаза Жона округлились, когда он посмотрел на часы и понял, что они спорили уже более двадцати минут подряд. Не будет ли у него из-за этого каких-либо проблем? Тот же дядя Воттс уже давно вышел бы из себя!
– В качестве домашнего задания, – продолжил Ублек, – вы напишите тысячу слов о концепции Пордингера и о том, как она повлияла на становление института Охотников в Вейле.
Студенты застонали.
– И мистер Арк, я хотел бы с вами немного поговорить.
Вот же…
***
Вайсс вместе с остальными членами двух их команд ждала своего партнера неподалеку от входа в аудиторию. Она не хотела демонстрировать свою нервозность, но, честно говоря, сейчас и сама не понимала, какое чувство в ней преобладало – тревога по поводу спора Жона с преподавателем или же удивление от неожиданной глубины его познаний. Вайсс едва успевала следить за ходом этого обсуждения. И не только потому, что тема была довольно сложной – пусть ей уже и доводилось слышать до этого о концепции Пордингера, но, пожалуй, лишь только ее название.
– Жон, похоже, довольно хорошо начитан, – нарушила их молчание Пирра. – Я удивлена, что он вообще смог поддерживать разговор с профессором Ублеком так долго. Содержание, конечно, вызывает некоторое беспокойство…
– Ничего из сказанного им не являлось неправдой, – поспешила вставить Блейк, заставив Вайсс гадать о причинах подобной ее настойчивости.
– Ты успевала следить за тем, что они говорили? – удивилась Янг. – Я вообще не могла связать концы с концами.
– Ну, некоторые высказанные идеи были довольно сложны для понимания, – вздохнул Рен.
– Ага… Но я сейчас совсем не об этом. Они, похоже, не прерывались даже на то, чтобы просто подышать.
Все засмеялись этой шутке, вот только Руби выглядела чем-то серьезно обеспокоенной.
– Но если Гриммы разумны, то разве это не означает, что мы убиваем мыслящих существ? – спросила она.
Вайсс устало вздохнула.
– Не совсем так, – закатив глаза, сказала она. – Гриммы остаются Гриммами независимо от того, насколько они разумны. Профессор Ублек и Жон обсуждали только ошибочность концепции того, что наши противники вообще не способны мыслить. А это означает лишь тот факт, что у них имеются какие-то свои причины желать тебя убить, и они вполне могут применять не слишком сложные тактические схемы. Однако нам это было уже известно и до их обсуждения из различных свидетельств того, как старые Гриммы отступали, получив серьезные повреждения, использовали простейшие инструменты или обрушивали на Охотников деревья и обломки зданий. Понимание подобной их особенности позволяет нам гораздо лучше подготовиться к бою с ними, в то время как недооценка противника может привести разве что к смерти.
– То есть я не убиваю животных вроде Цвая?
Вайсс понятия не имела, кем был этот самый ‘Цвай’, поэтому просто покачала головой.
– Можешь считать это борьбой с больными бешенством зверями, – пояснила она. – Мысль Жона заключается в том, что уничтожать их стоит делать только ради защиты людей, но никак не для получения удовольствия от самой драки.
В этом он был очень похож на Винтер, которая часто говорила, что Охотники должны сражаться лишь из-за чувства долга и ответственности, а вовсе не ради славы.
И сама Вайсс тоже была с этим полностью согласна. К тому же это прекрасно объясняло испытываемое Жоном отвращение к профессору Порту, который явно очень любил славу. Его рассказы больше всего походили на какое-то хвастовство… Но неужели Жон и в самом деле воспринял их всерьез? Разве вообще хоть кто-то мог поверить в тот факт, что профессор Порт действительно вторгся в Земли Гриммов в одном лишь ботинке?
Жон как раз вышел из аудитории, видимо, уже уладив свои проблемы с преподавателем. Но тут в него с надменным видом врезался здоровенный парень. И это явно не было случайностью.
– Ой, – усмехнулся этот смутно знакомый идиот. – Извини, я тут искал одного учительского любимчика и как-то не смотрел себе под ноги. Ты, случайно, его где-нибудь не видел?
Окружавшие их студенты засмеялись. Жон удивленно моргнул и посмотрел на этого придурка.
– У Ублека что, есть какой-то любимец? Я, должно быть, этого не заметил. Какое-нибудь животное, да?
– Что-?.. – Кардин Винчестер – теперь Вайсс вспомнила его глупую рожу – выглядел так, будто этот ответ застал его врасплох. Толпа молчала, хотя пара студентов всё же не удержались от хихиканья.