Глава 19
— Ну, держите дочку, папаша! — невысокая полная женщина, посмеиваясь, вручила Кириллу свёрток с лежащей в нём Надей, и мужчина неуклюже взял его на руки.
Это был самый первый раз, когда ему доверили подержать дочь, а до этого он мог только наблюдать за ней, такой крошечной, когда она лежала в специальном отделении для недоношенных новорождённых. Свои чувства, когда он ощутил на своих руках это маленькое чудо, описать словами было невозможно.
А для Кирилла это вообще было из разряда фантастики.
— Нам можно пойти к маме? — спросил он у медсестры, прекрасно говорящей по-русски ввиду того, что она до тридцати лет жила в России, и та кивнула.
— Конечно, мы как раз собирались переводить Наденьку в палату к маме.
Последние полгода прошли для Кирилла и Насти словно в каком-то кошмаре: постоянный страх за жизни и здоровье её и ребёнка, немыслимые процедуры, бесчисленные анализы и капельницы…Всё это выматывало и держало в постоянном стрессе, а ещё очень хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось, правда, никто не знал, насколько благополучно всё завершится.
Сразу после того, как по настоянию отца Дениса был собран консилиум из нескольких светил медицинской науки, было решено вести Настю в Израиль, в один из лучших центров в мире. Российские врачи из роддома номер 6 в городе Санкт-Петербурге только разводили руками и не давали никаких утешительных прогнозов, правда, ни Настя, ни Кирилл на эти самые неутешительные прогнозы старались не реагировать. У них и так постоянно крутилось в мыслях только одно: лишь бы всё было хорошо и с Настей и с ребёнком, а если бы они слушали пессимистический настрой врачей, то и этих крох надежды были бы лишены.
Доносить Надю, — так решила назвать будущую дочь Настя, едва узнала, что у них с Кириллом будет девочка, — до положенного срока Насте не дали. И едва анализы стали ухудшаться, решено было проводить операцию кесарева сечения.
Врачи уверяли Настю, что на сроке в семь с половиной месяцев, дети уже в неопасности, и Насте пришлось согласиться с мнением врачей, тем более, что они уже совершили чудо, позволив этой беременности сохраниться так долго.
Наденька родилась довольно большой девочкой, врачи уверили, что она полностью здорова для своего срока, но на всякий случай положили её на пару недель в специальное отделение. Она окрепла там, и начала набирать вес, и Кирилл, который видел малышку каждый день, отметил те изменения, что произошли с их с Настей дочерью.
И вот сегодня случился новый этап в их жизни — Надю разрешено было перевести в палату к Насте.
— Ну-ка мама, смотрите, кто к нам идёт, — возвестила с порога медсестра, толкая перед собой стеклянную кроватку-каталку и придерживая дверь для идущего следом Кирилла.
Настя приподнялась на постели, усаживаясь поудобнее. Она ожидала этого момента так долго, словно у неё сегодня был её маленький личный праздник.
Кирилл зачарованно глядел на личико спящей Нади, шагая к постели Насти, пока медсестра деловито устанавливала кроватку возле Настиной постели. Потом она вышла из палаты, оставив их наедине друг с другом, и Кирилл подошёл к Насте и осторожно передал ей дочку.
Они не говорили о том, что есть и будет между ними, просто оставив эту тему в прошлом и начав всё с чистого листа уже второй раз. Да и какая разница, какой раз начинать всё заново, если два человека любят друг друга и им небезразлична судьба их отношений. Стоит ли тогда окунаться в прошлые обиды и тащить их за собой не только мёртвым, но и убивающим грузом? Стоит ли оборачиваться на них, постоянно тыкаться в них носом и тыкать любимого человека, если вы действительно решили начать всё с нуля? Стоит ли припоминать ему всё то, что он когда-то натворил, и стоит ли самому вспоминать об этом?
В любом случае, решение тянуть ли за собой груз прошлого, всегда должны принимать двое, причём чётко осознавая, что в случае, если оба решат тянуть, отношения снова попадут под угрозу.
У Насти и Кирилла началась новая жизнь, полная тревог и беспокойства, полная страха и ожидания, и по сравнению с этими чувствами, прошлые проблемы казались не то, что мелкими, а какими-то несуществующими что ли. И в то же время эта жизнь была полна надежды, надежды на лучшее, которая сбылась.
А по-другому и быть не могло, когда рядом были люди, которым было небезразлично то, что происходило с ними, которые стремились помочь всеми силами, и благодаря которым в жизни Насти и Кирилла оказалось место для чуда.
— Она безумно на тебя похожа, — хихикнула Настя, осторожно проводя пальцем по личику дочери и вспоминая, каково это — вдыхать запах кожи своего ребёнка, прикасаться к нему, ощущая под пальцами нежность.
— Нет, — запротестовал Кирилл, вглядываясь в личико спящей Нади, — Мне кажется, она безумно похожа на тебя. Если она вырастет в высокого, брутального мужчину с небритостью на лице, я этого не переживу.
Настя рассмеялась, представив себе, как из этой крохи, которая бы поместилась на ладони Кирилла, может вырасти то, что описал Кирилл.
— Как там Вовка? — отсмеявшись, спросила Настя, переживая за то, что сын очень давно её не видел.
— Очень ждёт нас домой, накупил с бабушкой каких-то игрушек. Татьяна Валерьевна смеётся, что Наде хватит до свадьбы.
Настя кивнула, представляя масштабы подготовки, развернувшиеся дома, в ожидании приезда Нади и Насти.
Она откинулась на подушки, наслаждаясь ощущением, что всё, наконец-то позади, и с небольшой долей испуга ожидая, что их ждёт в новой жизни, той, которая начнётся вот-вот, когда им разрешат выйти туда, в тот мир, который ждал их за стенами медицинского центра.
Рядом с ней сейчас был Кирилл, это был свершившийся факт, который даже не подвергался сомнению с её стороны, и то чувство уверенности и защищённости которое он дарил, Насте нравилось как ничто другое в этом мужчине.
Надя вдруг зашевелилась на руках у Насти и, широко зевнув, открыла свои глаза, внимательно посмотрев на Настю серо-стальным взглядом. Потом снова крепко смежила веки и уснула.
Настя усмехнулась, покачивая дочь на руках, и Кирилл провёл пальцами по её щеке.
— Что случилось, родная? — тихонько спросил он, хмуря брови и Настя повернулась к нему.
— Нет-нет, ничего, — покачала она головой, снова улыбаясь и наслаждаясь тем, как её взгляд растворяется в серо-стальном лучистом взгляде Кирилла. Том самом взгляде, который она так любила. Взгляде их дочери.
Эпилог
Вовка с самым серьёзным видом крутил в руках бутоньерку, ожидая, пока мама поможет ему закрепить её на рубашке. Надя топала по пушистому ковру на неверных ещё ножках, нещадно обрывая лилии из стоящих на полу вазонов и разбрасывая их по всему номеру отеля.
— Мам, ты долго ещё? — нетерпеливо воскликнул Вова, пытаясь занять сестру чем-нибудь другим, что, впрочем, ему совершенно не удалось.
— Уже иду, — послышался из-за двери голос Насти, и почти сразу же появилась она, покружившись на месте и демонстрируя сыну длинное белое платье.
— Класс, — резюмировал Вовка, беря Надю за руку и подходя к маме. — А если в волосы цветочек? — спросил он, хмуря брови и как будто пытаясь прикинуть, подойдёт ли ей то, что он предложил.
— Точно! — Настя оторвала от более-менее уцелевшего букета цветок лилии и воткнула его в волосы, чуть повыше правого уха.
— Вот теперь отлично, — одобрил Вовка и зашагал к выходу из номера.
Это была очередная грандиозная идея Туси, которая придумала эту поездку тремя семействами, едва малыши более-менее окрепли, и всем участникам только и оставалось, что согласиться. И вот сегодня они с Кириллом должны были повторить свадебную церемонию, только уже на берегу океана. Кирилл и их немногочисленные гости уже ждали их на улице, и Настя вдруг поняла, что она волнуется гораздо больше, чем полгода назад, когда они расписывались с Кириллом в одном из ЗАГСов Санкт-Петербурга.
Наденька сидела у неё на руках, а Вовка взял её за руку, словно чувствуя её волнение, когда они направлялись к небольшой беседке на берегу, украшенной белыми цветами.