Через три с лишнем часа полной скорости и бешеного адреналина в крови, Эмма привезла Реджину обратно к подъезду, считая и предполагая желание Миллс.
– Спасибо, – снимая шлем и слезая с байка, сказала Миллс.
– Не нужно, я знаю, что и тебе и мне это было необходимо, – спокойно сказала Эмма, также слезая с мотоцикла.
В Миллс боролись два желания – развернуться и уйти или же подойти и поцеловать. Поэтому девушка, ничего не говоря, стояла и смотрела в глаза блондинки, которая также в ответ смотрела в ее глаза. Но все же решилась сделать два шага навстречу, также неотрывно смотря в глаза Реджине.
– Может, сегодня предложишь мне больше одного бокала виски и можно не такого дорогого?
Реджина поняла, что Эмма сделала выбор за нее и, взяв блондину за руку, вошла в свой подъезд.
Вечер как будто повторялся. Миллс зашла в квартиру и налила два бокала виски, а Эмма, как и вчера, прошла и села на диван.
– Сколько лет ты катаешься на мотоцикле?
– Достаточно, чтобы рисковать так, как сегодня – снова неоднозначный и ничего не говорящий Реджине ответ и сразу пустой бокал. Эмма встала и сама подошла к бару, доставая бутылку и налив себе еще бокал, вместе с бутылкой села обратно, ставя ее на журнальный столик.
Миллс подсела к блондинке.
– А ты когда-нибудь отвечаешь прямо на вопросы, не увиливая как сейчас?
– 7 лет, а может и больше, – все-таки ответила на предыдущий вопрос Свон, не отвечая специально на второй, и вновь осушила бокал. Отчего-то именно сейчас захотелось хоть ненадолго забыться в алкоголе, после тяжелого дня.
– Может оставить вас вдвоем? – намекая на бутылку виски, спросила брюнетка.
– Нет, ты нам не мешаешь, – допив уже третий бокал и начиная чувствовать тепло разливающееся по телу и кровь, приливающую к голове, ответила Свон и налила четвертый бокал, – задавай вопросы, я отвечу и даже прямо.
– У тебя есть родные или близкие? – задала вопрос Миллс, хотя вначале думала, что ничего не хочет знать.
– Нет. Самый близкий мой человек это Джек. Из друзей Киллиан, – ответила Свон, уже не налегая на виски, а просто потягивая напиток.
– А где твоя семья?
– Они моя семья, – ответила Свон, наливая себе 5 бокал и давая понять, что это не самая лучшая тема для разговора.
– Ну, может, ты хочешь что-нибудь спросить у меня? – всё поняв, спросила Миллс.
И тут Свон задумалась. Она ведь даже не знает, что спросить у Реджины. Кто она такая и как стала такой, какая она сейчас Эмма и так знала, а спрашивать что-то личное Эмма не решалась. Но посмотрев в глаза Реджине, дотронулась большим пальцем до шрамика на верхней губе.
– Откуда он у тебя?
– Из детства. Я сама не помню, но папа рассказывал, что он качал меня на качелях и отошел за моей игрушкой, а я отпустила ручки и упала на землю. Он тогда сказал, что первый раз в жизни так испугался, – ответила с легкой улыбкой Реджина.
– Он тебе очень идет, – странный, но все же комплимент сказала Эмма, наклоняясь к Реджине, приближая свои губы к ее, – придает шарма и некую загадку, – шептала прямо в губы Эмма, не сводя с них взгляда.
– Я ненавидела его лет до семнадцати, а потом… – Миллс тоже немного приблизилась, не отрываясь от глаз блондинки.
– Что потом?
– А потом, я поняла, что он придает мне шарма и некую загадку, – с улыбкой повторила слова Эммы Реджина.
Эмма усмехнулась и, прошептав, – ты лжешь, – накрыла своими губами губы Миллс.
Реджина сразу же ответила на поцелуй, но не углубляла его как в прошлый раз, давая все шансы действиям Свон. Но Эмма не спешила, она не хотела испортить момент. Она сама давала возможность вести и быть главной Реджине, понимая, что ей это нужно. Она хотела доказать и ей и себе, что Реджина сама этого хочет. Эмма придвинулась поближе, не разрывая легкого поцелуя, и положила свои руки на талию Миллс, не ниже и не выше, все в точности по дистанции.
Эта игра надоедала с каждой секундой. Этот школьный поцелуй не устраивал ни ту, ни другую сторону. Поэтому положив руку на шею, Реджина углубила поцелуй, немного придвигаясь к телу Эммы плотнее.
Свон приняла правила игры, отвечая на все действия Миллс. Но это Эмму не совсем устраивало, хоть и большего она позволить себе не могла. Руками она скользила по спине брюнетки, но только по спине.
Одним резким движением Реджина оказалась на коленях Свон. Зарываясь руками в волосы блондинки, и всем телом прижимаясь к ней, Миллс продолжала страстно ее целовать.
Что же ты творишь? – задавала про себя вопрос Эмма, а сама не понимала, что же ее сдерживает. Почему она не может проявить настойчивость, почему не переступит через эту дурацкую границу, которую Миллс установила, но ведь позволяла ее переступить. Да и все теперешние действия брюнетки говорят о том, что она не против, что она разрешает, но… Но Эмма дала обещание, от которого сама уже взвывает… Напряжение и нарастающее возбуждение не позволяет Эмме продолжить эту пытку. Она сама отрывается от таких сладких губ, но руки продолжает держать на талии и молча, пронзительно смотрит в карий такой же возбужденный взгляд.
Миллс усмехается и слезает с коленей, вставая с дивана.
– Спокойной ночи, – брюнетка сама не понимает, что же на нее нашло, что она почти позволила себе. Не Эмме, а себе практически перейти границу.
– Может… – подорвалась Эмма и подошла поближе к Миллс, смотря в глаза, – хотя… нет… спокойной ночи, сержант.
– Не надейся, ничего бы не было, – сказала Миллс, уходя в спальню.
– Я и не пыталась, – усмехнулась блондинка, и налив себе еще бокал, моментом выпила его. И посмотрев на бутылку, поняла, что ночь предстоит длинная и безумно тяжелая, как на мысли, так и на ощущения.
Глава 9
Три дня пролетели очень быстро. Реджина и Эмма ежедневно погружались в круговорот событий. За эти дни отдел сумел провести две успешные операции по срыву сделок по торговле наркотиками. Свон и Джонсу удалось поймать крупного наркоторговца из банды «Белая пантера», который утверждал, что чисто случайно попал на эту сделку.
Каждодневные допросы проходили в присутствии Миллс, но по негласной договоренности она не мешала Эмме выполнять ее работу. Но преступники понимали, что Миллс знает и во многое вмешивается и в последствие может помешать серьезным планам «Белой понтеры» и в частности Черной Королевы.
После работы также как и предыдущие дни, Миллс и Свон проводили вместе. Катаясь по городу на байке или выезжая за город и находя тихое место, искали спокойствия. Им не нужно было говорить и расспрашивать о чем либо друг друга, им было хорошо так как оно есть, молча, но рядом.
Грэм был взбешен. Его негодование видел каждый находящийся рядом человек.
– Грэм, сядь! – грозно сказал Кавана, – мы сами виноваты, что их взяли. Мы знаем кто такой Френк. Вот он нас и сдал. Почему Алекс не разрешает мне его убрать?
– Он нам нужен. И эти три партии не большая потеря для нас.
– Партии да, а люди? За четыре дня взяли 13 человек. Хорошо, что трех адвокат вытащил под залог, – сказал Рикки, продолжая смотреть на ходящего из угла в угол Хантера.
Раздался звонок. Грэм, не смотря на звонившего, поднял трубку.
– Да?
– Привет. Как дела? Почему ты вчера мне не позвонил? – спросила властно Митчел.
– У меня были дела, а потом я разговаривал с этими, которых выпустили из участка. Они говорят, что какой-то там сержант Миллс во все сует свой нос. И потом может причинить много проблем.
– Значит, нужно ее предупредить, – смеясь, сказала Алекс.
– Что это значит? – настороженно спросил Грэм и посмотрел на Кавана, – что ты задумала, Алекс?
– Привезти мне Миллс, – сказала Митчел.
– Как ты себя это представляешь?
– Что она сказала? – спросил Рик.
– Она хочет похитить Миллс, – ответил быстро Грэм и уже хотел опять вернуться к разговору с Алекс, как Кавана вырвал у него трубку.
– Александра, мое почтение. Когда ты хочешь чтобы Миллс была у тебя?
– Привет, Рик. Сегодня вечером или максимум завтра утром. Ни ты, ни Грэм не должны светиться. Поручи это кому-нибудь…