Эпиграф
Памяти Новиковой Веры Яковлевны посвящается.
Думая так, Вера не могла, конечно, забыть те минуты, когда БЕЛАЯ ПЕРЧАТКА ее спасала, да и сейчас она увела Николая в наказание за грубое и бесчувственное обращение с ней, Верой - его законной женой. Но жестокость и безоглядная злоба неведомого фантома ужасала Веру, и ей ни к чему была ее защита, ей мешала и претила навязанная забота.
Глава первая Часть первая
«Как это удивительно: чахоточно-бледный небосвод синеет, а не розовеет от каждого розового лучика восходящего солнца», - думала Вера, пока быстро шла от их с Колей дома на Сахалине к знакомому поселковому зеленщику-японцу за «витаминами».
И хоть раннее весеннее утро было зябким и неласковым, хоть не было ни листочка на голых ветвях деревьев и ни травинки на едва оттаявших бугорках земли, Вера представляла себя одной из первых пробудившихся ото сна людей в своей огромной стране. Это ее необыкновенно бодрило, вселяло в ее душу какую-то щемящую, трепетную радость.
При виде этого неба, этих сопок, этого солнца сердце ее ликовало! Ведь то самое солнце, которое сейчас над Сахалином ласкает своими лучами заросшие лесом сопки, землю и небо, через несколько часов обрадует своим теплом и светом всю необъятную Верину родину - Россию. Своими лучами оно сможет достать в ней до каждого уголка, даже если этот уголок бесконечно далеко отсюда, на ее любимом Северном Кавказе, где течет Кума-речка и стоит дорогое ее сердцу село Воронцово-Александровское.
Оттуда, из этой дали, Вера приехала со своим мужем на остров Сахалин, а родилась она еще дальше - в городе Пятигорске, но туда утреннее солнце донесет свои лучи в ту же минуту, что и в Воронцовку. Ведь для светила сто километров - не расстояние.
- Здравствуй, Курасо-сан, - звонко поприветствовала Вера улыбчивого зеленщика, примостившегося верхом, с поджатыми под себя ногами и неизменно дымящей трубкой, на большом пеньке в своем внутреннем дворике.
- Ты уце плицел? Цево ты цевотня хоцес? - с невероятным японским акцентом спросил Курасо раннюю покупательницу. Щербатая улыбка Курасо и его умные раскосые глаза были очень доброжелательны, но сам он даже не пошевелился, только голову повернул к вошедшей в его дворик Вере.
Вера, болтая с зеленщиком о том - о сем, быстро выбрала из коробок под навесом зелень и овощи, и, как всегда, расплачиваясь за покупки, она удивилась совсем не теплой его одежде, а ведь было еще довольно холодно.
И, конечно же, как всегда, Вера не могла отказать себе в удовольствии полюбоваться на уморительную картину, которая казалась ей настоящим цирковым представлением.
Где еще, если не в цирке, можно было так выдрессировать обыкновенных кур, чтобы они, старательно пятясь, кося глазами и прицеливаясь, на полусогнутых ногах подкрадывались к бочке, вкопанной в землю и доверху наполненной водой. Честно выполнив свой долг и выпустив в эту воду отходы собственной жизнедеятельности, эти удивительные куры встряхивались, словно танцующие цыганки. А потом важно кудахтая, с довольными физиономиями подбегали к хозяину и заискивающе заглядывали в его узкие раскосые глаза.
И только после того, как видели добрую улыбку зеленщика, только после нескольких одобрительных японских слов в свой адрес, умиротворенные и счастливые отправлялись они клевать зерна к остальным своим товаркам. А японец потом удобрит суровую сахалинскую землю водой из куриной бочки и вырастит раннюю зелень. Тогда люди, приехавшие в тридцатых годах с материка на Сахалин для освоения его недр, смогут, покупая эту зелень, почувствовать себя здоровее и счастливее. Именно так чувствовала себя Вера в то раннее утро, в предвкушении витаминного завтрака с мужем перед уходом на работу.
Выразив свое восхищение миниатюрным, но удивительно рациональным хозяйством японца, Вера на крыльях молодости и прекрасного настроения летела домой, одаривая ласковой улыбкой и приветливыми словами всех встречаемых ею соседей по поселку. А те, невыспавшиеся, угрюмые, взбадривались, глядя на ее милое личико и добрую улыбку, дальше шли на работу с праздником в душе.
Часть ворая
Перед крыльцом дома ее уже ждали кошки со всей округи. Жалостливая, Вера с готовностью и им поднимала настроение, но тут уже не только доброй улыбкой и ласковым словом, но и вкусной похлебкой и нежным почесыванием за ушком.
Вера всегда любила животных, особенно кошек. Они умиляли ее ласковой терпеливостью, непритязательностью к условиям, которые посылала им кошачья судьба, а их верность хозяевам, их готовность простить не только отсутствие ласки, но и грубое обращение с ними трогало Веру до глубины души. Везде, где ей приходилось жить, все кошки в округе, бездомные или имеющие хозяев, немедленно сообщали друг другу по беспроводному кошачьему телеграфу, где и в какое время их накормят и приласкают. А то, нравился или раздражал окружающих Веру людей этот зоопарк под окнами, ее абсолютно не волновало.