- Откуда я знаю, - ответила Вера. Ей был крайне неприятен этот разговор, у нее было ощущение, что она сидит перед соседкой Нинкой абсолютно голая.
- Ты, значит, не знаешь, а все знают, что это, голубушка, ты и есть. Только твой Николай еще, наверное, не в курсе, но за этим дело не станет, - съехидничала Нинка.
- Не ты ли постараешься? - спросила Вера.
- Не я. Я тебе не враг, но доброжелатели найдутся, не сомневайся. Все только о вас и говорят, тем более, что на нервной почве молодая красивая женщина обезножила, попала в больницу, ребенок остался без матери, а отцу-то ведь в море идти, не будет же он с ребенком сидеть.
- Нина, поверь, я ни в чем не виновата, никакого повода не давала этому Янеку, ничегошеньки ему не обещала. Я Николая люблю и не хочу никакого другого мужа.
- Ой, с Николаем твоим тебе, конечно, все сочувствуют. Видят же, как ты стараешься, чуть ли не ноги ему моешь, да воду пьешь, а он нашел себе кралю-секретаршу и без стеснения с ней каждый вечер проводит, в кино с ней идет, а ты одна дома сидишь. С дочкой ее возится, как со своей, из садика ее забирает, прямо всякий стыд потерял.
- Это для меня не новость, все это я знаю и, хоть переживаю, очень переживаю, но понимаю, что он с ней, потому что у меня с ним детей нет. Это наша с ним беда, и чем все это кончится - не знаю. Но пойми одно, Нина, я хочу жить только со своим Колей и больше мне никто не нужен, хочешь - верь, хочешь - не верь. Выпьешь еще чашечку? - спросила Вера.
- Нет, спасибо, надо бежать, поздно уже, - отказалась Нина. -Твой-то Николай, домой хоть приходит?
- Приходит всегда. А раз приходит ночевать сюда, значит, пока все хорошо у меня в семье. А болтать, пусть болтают, сколько хотят. Пойдем, я тебя провожу.
- Ох, наелась-напилась, зачем и мамочка сдалась. До чего ж ты хозяюшка хорошая, Верка! И уютно у тебя, и готовишь ты вкусно, и собой хороша. Губа у этого Янека не дура, если он решил тебя у Николая умыкнуть. Да-а, вот это дела...
- Нина, нет никаких дел, успокойся и всем, кто заговорит об этом, скажи, что я буду жить со своим Николаем до тех пор, пока он со мной живет. И в том, что жена Янека попала в больницу, моей вины нет.
- Есть дела, нет дел - это мы еще посмотрим, - рассуждала Нинка по дороге домой, а Вера, наскоро убрав со стола, села возле него, подперев подбородок, осмысливая все, что ей успела сообщить Нинка.
По поведению поздно пришедшего домой Николая Вера поняла, что он все знает, но ни одного слова на эту щекотливую тему он не произнес.
Зато на другой день, когда Николай был на работе, а Вера была дома одна, без стука в их дом вошел Янек с маленьким мальчонкой на руках.
Опешевшей от неожиданности Вере он сунул в руки своего сына и сказал:
- Вера, я ухожу в море и прошу тебя присмотреть за моим сыном. Его зовут Василек, ему четыре года, его мать Ларису положили в больницу, потому что она неожиданно для меня приехала, а когда я сказал, что теперь поздно, теперь я люблю другую и разведусь с ней в любом случае, она вдруг почувствовала слабость в ногах, прилегла на диван и больше с него не смогла встать - ноги отнялись. Врачи делают ей какие-то уколы, но с лекарствами плохо и они не знают, смогут ли Ларису вылечить.
- Но почему ты принес ребенка именно мне? (Вера решила поддержать решительный переход Янека на «ты». Их уже соединила мирская молва, так не резон же и Вере цепляться в отношениях с Янеком за суховатый официоз).
И продолжала:
- Разве ты не можешь понять, что компрометируешь меня своими двусмысленными поступками?
- Что же в них двусмысленного, Вера? Ты можешь подумать, что я заварил всю эту кашу, а теперь от неприятностей ухожу в море? Может и так, но я никого не обманываю, делаю, как чувствую, поступаю со всеми честно. Кому еще я могу доверить своего единственного ребенка, если не той, которую люблю, которой доверяю, как самому себе, ведь на этот шаг толкнуло меня влюбленное сердце.
Те несколько слов, которые Вера успела вставить в знак своего протеста, ничего не смогли изменить, а больше она не смогла возражать.
Да и, как она могла сопротивляться, если ей поручали заботиться о таком милом создании? Мечтать о таком же своем она не переставала никогда.
Вера даже не спросила, на какой срок уезжает Янек, знает ли Лариса, где будет находиться ее сын. Вера, с ее фанатичным желанием иметь ребенка, видела перед собой бесценное сокровище, его доверили ей, и это привело Веру в такой восторг, что неутоленная жажда материнства гейзером забурлила в ее душе, разбудив дремлющее в каждой женщине суетливое беспокойство о крошечном существе, о человеческом детеныше, таком умильно-трогательном, беспомощном, о таком мягком, нежном, так восхитительно пахнущем.