Вера постаралась потеплее одеть ребенка и сама надела демисезонное пальто из толстого мягкого драпа, удлиненное, с большими накладными карманами, крупными пуговицами и разрезом сзади. Чемоданы, один из которых был заполнен детскими вещами. Вера уложила в кузов полуторки, шоферу которой уже заплатила полцены за свою доставку к парому на побережье, а сама с Васильком села в кабину.
Пока ехали, Вера старалась запомнить сама и показать Васильку прекрасную природу Сахалина, подготовившийся к долгой зиме лес, но мальчик сонный и маленький не в состоянии был понять, что от него хотят, и, в конце концов, уснул. Пришлось Вере будить его, чтобы поочередно перетащить все чемоданы и ребенка в каюту парома.
Но стоило машине отъехать от выгрузившейся с чемоданами Веры, как вокруг их с Васильком голов стала летать, быстро-быстро накручивая круги, БЕЛАЯ ПЕРЧАТКА, напрочь пристегнувшая Веру к ее чемоданам, сковав их ноги и не позволяя им двинуться с места, выйти из очерченного ПЕРЧАТКОЙ круга.
Конечно, Вера испугалась! Вокруг собирался народ, паром задерживался с отправлением, все, разинув рты, наблюдали эту удивительную картину, но никто даже близко не подошел, никто не решился помочь Вере с ребенком вырваться.
Все знали о силе БЕЛОЙ ПЕРЧАТКИ и боялись ее, но никто не мог понять, чего она сейчас добивается, пока через два с половиной часа не прибыла машина, из которой вышел Янек и повисшая на его локте Лариса.
Ларису Вера увидела впервые, с ее опухших ног еще не вполне сошли отеки.
- Мама! - закричал Василек и рванулся из Вериной руки. Легко проскочил круг, очерченный БЕЛОЙ ПЕРЧАТКОЙ, которая тут же исчезла.
Вера стояла пунцовая... Лоб, щеки, уши ее пылали огнем стыда. Она готова была провалиться сквозь землю под укоризненным взглядом огромных карих глаз Янека. Все молчали.
Лариса судорожно прижимала к себе сына, обливаясь слезами.
Вера лихорадочно думала, что за всю жизнь большего позора ей не приходилось переживать. На ее счастье раздался призывный пароходный гудок и, не вспомнив о своих чемоданах, Вера бросилась к трапу, не думая больше ни о чем, что осталось на берегу, и ни о ком, кто там остался.
Ей захотелось стереть из памяти их всех: всех, кто ее успел обидеть, всех, кто ее успел полюбить, и теперь краснел за ее поступок, и тех, кто пока об этом ее поступке еще не знал.
Забытые чемоданы Янек занес в каюту. Кроме Веры, в ней было еще несколько человек, но Янек, не обращая на них внимания, вплотную подошел к Вере, взял ее за руку и спросил:
- Что все это значит? Почему ты уезжаешь, почему не дождалась меня? Все твердят, что ты хотела увезти моего ребенка на материк, похитить его? Но ведь я тебя люблю, и ты любишь меня, я знаю, ты любишь моего сына, я тебе его сам поручил, а ты просто не нашла, кому его оставить, правда? Ты потому его взяла с собой? Ведь все было именно так? Я не ошибся в тебе? Объясни же все, ради Бога!
Вера не нашла, что ей ответить. Янек явно ничего не знал о БЕЛОЙ ПЕРЧАТКЕ, заметить ее летающей над их с Васильком головами он мог не успеть - ведь она улетела тут же, стоило им с Ларисой приехать.
- Я боюсь БЕЛУЮ ПЕРЧАТКУ! - это уж Вера решила ему сказать. Янек смотрел на нее, ничего не понимая, хоть было видно, что все его внимание было сейчас сосредоточено на сидящей перед ним женщине.
- Я только ее боюсь! Боюсь всегда, боюсь постоянно, а стоит мне отвлечься от моих страхов, решиться как-то устроить свою судьбу - она тут, как тут! Все из-за нее! Восклицала, всхлипывая и вытирая слезы Вера. - она всесильна! Она не позволит нам пожениться! Защищая Ларису, погубит тебя. Спроси у людей, что она сделал с Николаем! БЕЛАЯ ПЕРЧАТКА не допустит на Сахалине ничего, что разрушает семью. А ведь из-за меня ты на материк не уедешь?
Стоящие вокруг них пассажиры расступились, услышав, что разговор идет о зловещей БЕЛОЙ ПЕРЧАТКЕ, в то время, как Янек так и не смог ничего понять.
- Кто такая, эта БЕЛАЯ ПЕРЧАТКА, о ком ты говоришь?
- Расспроси моего Николая, он тебе объяснит все, ему уже бояться нечего, он свое получил. А остальные побоятся рассказывать из осторожности, это опасно. Старики расскажут да дети, спроси у них. Ты все поймешь. Она не дала мне даже такой малости, как стать матерью Васильку, а ведь я больше от жизни ничего не хотела. Его я люблю всем сердцем, люблю больше всех на свете! БЕЛАЯ ПЕРЧАТКА мне даже этого не позволила.
Вера, не договорив, зашлась в рыданиях, а ничего не понявшего Янека дежурный матрос выволок до самого трапа, где подтолкнув в спину и не дождавшись, когда Янек ступит на твердую землю, поднял трап.