Подружившись с зеленщиком-японцем, она часто навещала его, чтобы иметь возможность внести в их рацион такие драгоценные в условиях Сахалина витамины.
Очарованная его курами, Вера, попыталась завести таких же у себя в сарае, но лютые морозы вынудили забрать их в дом. Только там перемерзшим курочкам было достаточно тепло, а Вера ухитрялась так тщательно за ними вычищать, мыть, менять подстилку, что им с Колей куры в доме были совершенно не в тягость. Они своим хозяевам не только не мешали, а, наоборот, доставляли удовольствие при наблюдении за их птичьей жизнью, да к тому же каждый день поставляли к столу свежие яйца.
Японцы, живущие на Сахалине, показывали пример разумного сосуществования человека с природой, они обеспечивали жителям разнообразие зелени и овощей. Так что, на материке голодали и до войны, и во время нее, а на Сахалине и в это время шла мирная трудовая жизнь, здесь хватало для всех и работы, и еды, и шикарных японских тканей, и качественной заграничной обуви, а о тонко выделанных мехах и говорить нечего. Леса были полны грибов и ягод, дичи и зверя; реки и моря - рыбы и крабов.
Часть пятая
Но только расправились с немцами, пришлось нашим войскам воевать с Японией. Поэтому выгнали с острова Сахалин японцев, и началась у приезжих цинга, стали крошиться зубы, выпадать волосы, истончаться кости, хотя жизнь продолжала быть относительно сытой.
У Веры случился выкидыш, потом второй. Однако, по-прежнему, старалась она поменьше думать о себе, заботилась только о доме и муже. Только, когда Николай, наконец-то, окончил свою учебу и его назначили главным инженером со своим кабинетом и секретаршей под дверью, Вера решила и себе уделить некоторое внимание.
Закончивших учебу было несколько человек, все они получили новые должности, и это решено было отметить в клубе «чаепитием». Николаю они купили новый костюм, туфли и белую рубашку с галстуком.
Чувствуя себя на седьмом небе от счастья, гордясь и радуясь за мужа, Вера тайком купила отрез синей японской шерсти и затеялась шить себе к торжеству шикарное платье. Оно должно было быть пышное, удлиненное почти до щиколоток, с обтягивающим лифом, собранное на талии в мельчайшую складочку и туго стянутое лакированным поясом. А по горловине и на манжетах платье должен был украсить серый натуральный мех.
В детском доме ее научили шить, причем, руками, обыкновенной ниткой с иголкой. Не используя швейной машинки, она могла изготовить платье сложнейшего фасона, хватило бы ткани. На детдомовских выставках Вера не раз занимала первые места по прочности и незаметности швов, по изысканности фасонов и тонкой отделке сшитых ею платьев, которые потом она с гордостью носила.
А теперь на Сахалине в ее распоряжении была ножная машинка «Зингер», купленная по случаю у отъезжающих на материк сахалинцев. Сшить на такой машинке роскошное для тех времен платье Вера сумела так, что Николай ни разу не застал ее за этой работой. Лаковые туфельки серого цвета на высоких каблуках ей привезла из «загранки» знакомая повариха с торгового судна.
Примеряя все это, Вера любовалась своим отражением в зеркале и предвкушала то удовольствие, которое они с Николаем получат от подготовленного ею сюрприза.
Все было готово вовремя, но неожиданно Николай заявил, что идут на эту встречу в клубе одни мужчины. Жен договорились не брать, так не резон же и ему приводить туда Веру.
Сначала Вера восприняла это сообщение спокойно, а если и огорчилась, то виду не показала, но когда он ушел, дала волю слезам, охваченная необъяснимой тревогой беспредельного одиночества, какой-то животной тоской брошенного в неизвестности беспомощного котенка.
Она не плакала, она рыдала! А за окном ей подвывала вьюга, и бился в обледенелые окна бродяга ветер.
Выплакавшись в подушку, Вера почувствовала, что боль обиды немного отступила. Ее сильная, истинно женская сущность взяла верх над вдруг возникшим препятствием для ее праздника, для ее торжества, для ее старательно подготовленного сюрприза.
Она села, немного посидела, как бы отрешаясь от грустных мыслей, потом решительно надела свое новое платье, короной вокруг головы уложила черную косу. На шею, которая из-за глубокого узкого выреза стала казаться еще более длинной, повесила короткую нитку жемчужных бус. Обула Вера валенки, накинула пуховый платок и дубленку, а туфли положила в кожаный ридикюль, и, повесив его на руку, пошла-таки вслед за мужем в тревожное снежное месиво.