— Мариса…
Я открываю глаза и смотрю сквозь доктора Хэлмена, моё воспоминание тонет в слезах.
— Извините, — шепчу я, — что вы сказали?
— Вы прошли через многое. Все дело в распутывании клубка лжи Джона, то, что он сделал, кем он был, а затем его смерть, — он закрывает папку с файлами, лежащую перед ним, отталкивает стопку файлов в сторону и наклоняется к столу. — Но с тобой всё будет в порядке.
Я киваю, хотя я ему не верю. Я просто хочу уйти отсюда. Я просто хочу домой. Назад к своей жизни, которую оставила.
— Просто убедимся, что вы не перестанете принимать назначенные лекарства, и вы позвоните нам, если мы вам, когда-нибудь понадобимся. Ладно? — он встаёт из-за стола, и колёса его стула скрипят, когда он откатывается назад. Я считаю, что это моя реплика.
— Когда я смогу вернуться домой? — спрашиваю я.
— Я распоряжусь, чтобы вас выписали сегодня днем. У вас есть кто-то, кто бы смог прийти за вами? — я киваю, когда встаю со стула и направляюсь к двери. Мне не нужно говорить ему, что я позвоню в такси, что у меня нет друзей после того, как Джон изолировал меня от всех. Моя жалкая жизнь больше не являлась его бизнесом.
— Мариса, — говорит он, — постарайся успокоиться, хорошо?
— Ладно, — шепчу я, кладу руку на дверь и выхожу в стерильный коридор психиатрической клиники. Я иду в свою комнату и собираю вещи: зубную щётку и три копии книг Джастина, которые дал мне один санитар. У них есть маленький штрих-код из больничной библиотеки, но я их не возвращаю. Мои слёзы просочились в кремовую бумагу. Слова в каждой главе украли остатки моего разбитого сердца, поэтому я их храню. Медсестра приходит в полдень, и я получаю документы на выписку. Никаких фанфар, никакой прощальной вечеринки. Я просто выхожу и иду через парадные двери. В одиночестве.
Белая Тойота Camry с надписью такси ждет меня на кольцевой развязке. Я кладу свою сумку в багажник и даю водителю, Адаму из Греции, адрес моего старого дома.
Сельский пейзаж Теннеси мелькает за окном. Сосны и пастбища для коров огорожены проволокой, но всё это размыто, потому что я в трансе, мечтая о Мередит и Лукасе — персонажах книги Джастина. У меня есть три главы, чтобы дойти до последней книги в серии, и я вся на иголках и булавках. Всё это, как воздух в данный момент. Ее похитили, и Лукас пытается найти её, чтобы убить. Я беспокоюсь, как это закончится, но я верю, что Джастин не разлучит их. Я чувствую это. Это как будто… я даже не знаю, как будто я его знаю, чтение его слов, ну, как если бы я читала мои собственные слова. Я чувствую, что произойдет. Я могу закончить следующее предложение.
Машина медленно останавливается перед моим домом — он большой, белый, еще довоенной постройки, с красивой дверью и ставнями. Я влюбилась в этот дом, когда Джон впервые показал его мне. Все было идеально. Здесь было четыре спальни и три ванны, официальная гостиная и столовая. Камин в главной спальне и книжные полки из дорогого вишневого дерева в кабинете. Мой живот скручивается узлом, когда взгляд приземляется на красное дополнение «Под контрактом» к знаку «Продажа». Мы выставили его на продажу после того, как я узнала о его романе. Его роман с той распутной блондинкой, которая работала у него помощником юриста. Знак всё ещё кривоват, я надеялась, что кто-то уже исправил это. Это просто очередное чёртово напоминание. Вид головы вашего дорогого мужа, разлетевшейся на кусочки, — это истинный ужас, и я с криком побежала. Но тут моя голова загудела, мир начал вращаться, и я потеряла сознание, попав в знак и приземлившись на газоне.
Я даю чаевые водителю, хватаю сумку из багажника и стою в конце тротуара, глядя на огромные цветы на дереве Магнолии на переднем дворе. Я ненавижу этот дом сейчас. Я ненавижу все в нем, всё в моей жизни. Не хочу заходить внутрь, поэтому я этого не делаю. Бросаю свою сумку в конце тротуара и сажусь на нее, открываю свою книгу и теряю себя в мире, в котором бы хотела жить.
Мне требуется всего полчаса, чтобы прочитать последние 50 страниц. Сердце стучит и прыгает, мои легкие борются, чтобы втянуть воздух со следующим вздохом, когда я переворачиваю страницу, а затем… Я задыхаюсь, злобно качая головой.
— Нет. Нет! Нет, — бормочу я, мое горло напрягается, когда я смотрю на размытые слова. Слёзы падают, оставляя пятна на странице. Слова «Тhe end».