А затем с улыбкой я выхожу из аккаунта.
Я заявляю, что подводка для глаз и тушь — лучшие друзья девочки. Глаза — зеркало души, а для женщины, которая точно знает, как применить косметику, они могут кричать о сексе. Я растушевываю черный лайнер Dior под глазами, бросаю карандаш, поправляю волосы и выхожу из квартиры, одетая в короткое черное платье, покачивая бёдрами на моих красных каблуках.
Я взглянула на вывеску: «Ночной клуб Тики Тома». Захожу внутрь — я женщина на миссии. Спасибо Zuckerfucker и Facebook, я точно знаю, где найти «любимую» модель Джастина — Криса Тэлона. Я прокладываю себе путь через переполненную комнату и вот он там — опирается на барную стойку. Спиртной напиток в его руках. Высокий. Тёмные волосы и глаза. Он одет в одну из этих чёртовых братанских маек с надписью, что гласит: «Привлекательность — пустили под откос». Но, всё же, он симпатичный. И, так же, как у каждого плохого мальчика, у него есть татуировки. Джастин, мне ненавистно это признавать, но его татуировки лучше, чем твои.
Я иду прямо к нему и хлопаю по плечу.
— Ты — Крис Тэлон, верно? — спрашиваю я.
Он усмехается, его взгляд скользит по моим ногам и сиськам.
— Ага…
— Я видела тебя на автограф-сессии в Коннектикуте в «Объединении писателей и читателей», — я улыбаюсь и застенчиво накручиваю прядь волос вокруг своего пальца. — Я — писатель.
Крис проводит рукой по своим тёмным волосам и улыбается мне.
— Мир тесен, да?
— Ага, — я делаю глоток, охватывая недавно накрашенными губами коктейльную соломинку и глядя на него. Он усмехается и бесстыдно поправляет себя. — Меня зовут Мариса, — произношу я и протягиваю свою руку.
— Крис, но ты можешь звать меня Большой папочка, — он смеется, ну конечно же.
Я выдавливаю улыбку.
— Ладно, тогда ты можешь просто звать меня Марисой.
— И так, что ты пишешь? — спрашивает он.
— О, ну знаешь, всякое испорченное дерьмо.
— Испорченное дерьмо? — он выгибает бровь и большим пальцем постукивает по своей нижней губе. — Я думал, что ты сказала, что пишешь роман?
— О, да. Но, видишь ли, — я делаю несколько шагов к нему, вставая достаточно близко, что могу ощутить, как жар его кожи облизывает мою, — я не верю в сказки. Мне нравится, что мои истории любви будут кровавыми и жестокими.
— Чёрт, — смеется он. — Тогда я хочу быть на обложке одной из твоих книг.
— Я бы поместила тебя на одну, но только потому, что ты — привлекательный, — я веду кончиком своего пальца вверх по его четко структурированной груди, по его шее и к губам. — Ты же будешь на автограф-сессии в Саут Бич в следующие выходные?
— Ага. А ты? — он тянется обратно за своим пивом, его глаза светятся опасно грязными обещаниями.
— Ммммм, — я прикусываю свою нижнюю губу. — Ты остановишься один? — планирование, Джастин. Я всегда планирую...
Крис наклоняется, отодвигает мои волосы в сторону, когда его губы шепчут мне в ушко:
— Зависит от того, проснёшься ли ты в моей кровати.
Я отталкиваю его.
— А ты развратный, не так ли?
— Ты даже не представляешь.
— Ммм, — я скольжу глазами по его телу так, как будто он нечто недорогое, а я хочу это купить. И это искусство игры с кем-то, знание того, что их застолбили. Джастина это не заинтересовало, он отверг это. А Крис, ну, в общем, это всё, что требуется — шлюха. — Сделай со мной фото, — произношу я.
Он выдвигает табурет сзади себя и садится на него, поглаживая своё крупное бедро. Я хихикаю и аккуратно присаживаюсь на его колено. Он оборачивает свою руку вокруг меня, берёт телефон из моей руки и вытягивает её. Щелчок. Щелчок. Щелчок. Последнее фото — он целует меня в щёку. И это идеально.
— Хочешь уйти отсюда? — спрашивает он, когда его губы прижимаются к моей шее, а я съеживаюсь.
Я встаю и оборачиваюсь.
— Я увижу тебя в следующие выходные, — подмигиваю, когда ухожу от него, улыбаясь. Я едва отхожу от барной стойки, как уже загружаю фото на Facebook. #КрисТэлон#Сногсшибательный #Автор&Модель.
Королева сделала свой ход. Все пешки повержены. Джастин, ты либо полюбишь меня, либо я тебя уничтожу.
Глава 22
Джастин
«Злодейская душа» — Twenty One Pilots
Курсор мигает на экране. Снова и снова.
«И это ощущалось как шторм, как будто потоки высасывают, а потом омывают…» — УДАЛИТЬ. Я ни хрена не написал с прошлой недели. Я в буквальном смысле на 235-м слове. А, как предполагалось, сейчас я должен был быть на 15 000 слове. Такое дерьмо заставляет меня захотеть пустить это гибридное писательское дело по ветру, но я должен ещё три е*аные книги по этому контракту. Мой последний релиз — отстой, он едва достиг 110 места по мнению USA Today. Паника просачивается в мою грудь, пока я смотрю на счетчик слов, желая, чтобы он увеличивался, но всё, что находиться в моём мозгу, это груда дерьма с жужжащими над ней мухами.