Последним был допрошен сын Калиушко. На вопросы Лясковской он сообщил, что его мама никогда не рассказывала о каких-либо угрозах, поступавших ей со стороны кого-либо в связи с её профессиональной деятельностью как замначальника налоговой инспекции Жовтневого района г. Киева. Что рекламу предприятия «Топ-Сервис» по телевизору он видел. И что мама говорила, будто это предприятие обслуживается у неё в инспекции, однако о каких-либо проблемах с этим предприятием не высказывалась.
Возможно, из любопытства, а может быть, потому, что данные показания на предварительном следствии Маркуном и Гандрабурой о мотивах нападения на Калиушко, связанных с покупкой ей квартиры, в этой части совпадали с их показаниями в суде, для опровержения этих показаний Лясковская спросила у сына Калиушко, известно ли ему что-нибудь о покупке матерью квартиры незадолго до нападения. Свидетель ответил, что да: его мама незадолго до нападения купила ещё одну квартиру на той же лестничной площадке, рядом с квартирой, в которой они жили.
После допроса сына Калиушко Лясковская распустила участников процесса и назначила следующее слушание на следующий день — завтра, во вторник, в девять часов утра.
В то время как участники процесса расходились, а адвокаты прощались со своими подзащитными, один из адвокатов попросил передать газету подсудимому, которого он защищал. Тот попрощался со своим адвокатом, посмотрел на титульный лист и передал газету мне.
На четверть газетного титульного листа была моя фотография в клетке. В костюме, белой рубашке и галстуке. Один из тех снимков, сделанных фоторепортёром два дня назад. И крупным шрифтом заголовок на ширину листа: «Аль Капоне с интеллигентной улыбкой». В статье в двух словах рассказывалось о сути дела. О значимости для правовой системы этого процесса. О беспрецедентных мерах безопасности, принятых МВД для его обеспечения. Было сказано о высоком профессионализме судьи и взято интервью у Лясковской. В конце статьи — видимо, как подтверждение моей вины — было написано: «Шагин довольно свободно в клетке общается со своими обидчиками» (видимо, по информации, полученной от МВД, прокуратуры или судьи по моим показаниям, которые я всё ещё был лишён возможности дать в суде, по моим взаимоотношениям с некоторыми подсудимыми в клетке как бизнесмена с рэкетирами). И комментарии моего адвоката: «Они уже два с половиной года в СИЗО и вместе ездят на суды».
Я попросил разрешения оставить газету себе, чтобы показать адвокату.
Следующим рассматривался эпизод нападения на Доскоча и Тютюна. В обвинительном заключении было написано буквально следующее:
«В конце 1997 года Фиалковский обратился к Доскочу и Тютюну для конвертации крупной суммы валюты в размере 500 тысяч долларов. И в связи с тем, что валюта поступила на несколько дней позже обещанного, у Шагина, как у компаньона Фиалковского и фактического руководителя предприятий, имеющих в названии словосочетание “Топ-Сервис”, возник умысел наказать Доскоча и Тютюна за несвоевременное поступление валюты, и для реализации своего преступного умысла организатор банды Шагин обратился к одному из её членов — Совенко…»
Поскольку и по этому эпизоду я был снова лишён Лясковской права давать показания, в которых хотел сказать, что помимо того, что я не являлся компаньоном Фиалковского и руководителем предприятий, имевших в названии словосочетание «Топ-Сервис», которых по Украине могли быть тысячи, а был руководителем конкретной фирмы, ООО «Топ-Сервис Восток», и президентом АОЗТ «Топ-Сервис», я не знал ни Доскоча, ни Тютюна, ни о каких-либо отношениях с ними Фиалковского, и не обращался к Совенко с просьбой их наказывать. И добавить, что сама формулировка «в связи с тем, что валюта поступила на несколько дней позже» выбрана следователем, чтобы показать меня бессердечным дельцом, ставившим рамки, за которыми будет следовать наказание. И поскольку каких-либо показаний Совенко по этим обстоятельствам не было, так как он был покойный, суд приступил к допросу Старикова, который, по версии следствия, был соорганизатором этого преступления вместе с Совенко. Но Стариков был краток, на чём всё время настаивала Лясковская, спрашивая у подсудимых, знакомы ли они с сестрой таланта. И сказал, что он никакого отношения к нападению на Доскоча и Тютюна не имеет. И подтверждает только те показания, данные им на предварительном следствии, которые совпадают с его показаниями в суде, чем сразу оградил себя от вопросов прокурора по его первичным показаниям, в которых он принимал участие во всём и везде.