— Подкуривай быстрее: со спичками напряг! — сказал он.
Я быстро подкурил, потом он. Я сделал затяжку, и у меня затуманилось в голове.
— Как тебя зовут? — спросил Раков.
Я сказал, что Игорь.
— Игорёк! — повторил он.
Я сделал ещё пару затяжек — и тут зазвенели ключи и защёлкал замок.
— Шагин, на выход! — прозвучал голос надзирателя.
Я быстро слез, надел туфли, потушил сигарету о туалетную стенку, положив её наверх с краю. И тут открылась дверь в камеру. Мне приказали выйти и встать лицом к стене, широко расставив ноги. Присутствовали два контролёра. Тот из них, кто был дежурным на коридоре, обыскал меня снизу вверх, и с руками за спиной меня повели по коридору, за решётку, по лестнице вверх на второй этаж. Там в противоположной от камер стороне находились следственные кабинеты — небольшие комнаты с одним зарешёченным с улицы окном, крашенными в серый цвет стенами, одним столом и несколькими деревянными стульями. Кабинеты располагались в торце здания. На всю его ширину их было пять или шесть. Меня завели в крайний правый. Там был Полищук и с ним — ещё один человек, в серых брюках и милицейской рубашке, худощавый, с тёмными волосами и лысиной на макушке. По-видимому, это был начальник ИВС. Меня завели в кабинет и сказали сесть на стул. Полищук сидел за столом. Начальник ИВС стоял у окна, с любопытством рассматривал меня и молчал.
— Ну, как тебе тут? — начал разговор Полищук. — Как в камере? Тебя сокамерники не обижают? Небось себе выбрал самое лучшее место!
Я сказал, что разместился на свободном. Разговор-монолог Полищука продолжался недолго, так как буквально через несколько минут начальник ИВС сказал, что ему нужно меня уводить.
— У нас сейчас ужин, — сказал он.
Меня вывели из комнаты, обыскали и потом ещё раз обыскали перед тем, как завести в камеру. Там находились всё те же лица. Сергей уже не лежал свернувшись калачиком, а сидел на подиуме, оперевшись спиной о стену, противоположную двери, и курил. Я смог разглядеть его лицо. Волосы у него были тёмные, на краях с завитушками, лицо угловатое, заострённое к подбородку. Под глазом у него был чёрно-синий фингал. Я поздоровался, протянул руку, сказав: «Игорь». Сергей, подавшись вперёд и поздоровавшись со мной за руку, назвал своё имя. Раков лежал на левом боку, локтем упёршись в подиум, положив голову на ладонь, и карандашом разгадывал кроссворды.
— Кто приходил? — спросил он. — Адвокат?
Я сказал, что был óпер и, видимо, начальник ИВС.
Раков спросил, как он выглядит, и подтвердил, что это начальник ИВС. Затем он сказал пару добрых слов в адрес начальника — видимо, на случай, если тот меня вызовет и будет спрашивать, что говорит Раков. Сергей поинтересовался, спрашивали ли меня о нём и что он, Сергей, говорит в камере. Вряд ли этот вопрос был задан из любопытства — просто так, чтобы поддержать разговор. Каждый понимал, что там, в кабинете, будет рассказано ровно столько, сколько каждый наговорит на себя в камере. Сергей показывал глазами на Ракова и зажимал язык зубами. То же самое делал и Раков, указывая на Сергея. Я в двух словах рассказал, о чём меня спрашивали в кабинете, умолчав про лучшее место.