На следующее заседание была вызвана сама Халтурина.
Она отдала Лясковской паспорт, и судья спросила её, знает ли она кого-нибудь из подсудимых в клетке. Халтурина оглядела находящихся в клетке и сказала, что не знает.
После этого она рассказала о своих обязанностях начальника отдела тарифов и стоимостей, в которые входили контроль и общее руководство отделом. С таможенными брокерами фирм (это были если не десятки тысяч, то тысячи фирм, оформляющих грузы на КРТ) работали её подчинённые, функции которых заключались в том, чтобы сравнивать цену в экспортном контракте, допсоглашении, счёт-фактуре с ценой, установленной в таблице. И если цена товара в контракте была не ниже цены товара в таблице, то выдавалась справка для последующего оформления грузов и оплаты 0,15 % таможенного сбора.
После этого Лясковской было предложено Халтуриной рассказать об обстоятельствах нападения на неё. Но как только та начала говорить, с заднего ряда в клетке послышались шум, приглушённые голоса, а потом голос: «Да, аккуратней ты!» и сопение Трофимова, давящего смех, и общее ёрзание тел. Подсудимые Маркун и Моисеенко делили коноплю. Лясковская прервала Халтурину и посмотрела на подсудимых. Но те, как говорится, уже были как зайчики — робкие и чуткие под её взглядом. Лясковская осматривала подсудимых, и Трофимов выставил большой палец кулака правой руки, лежавшей на его колене, в сторону рядом сидящего Вишневского, который почти дремал, опустив подбородок на грудь.
— Встаньте, Вишневский, — сказала Лясковская, и Маркун слегка подтолкнул его локтем в бок. Маркун всегда старался быть полезным, в том числе и Лясковской, которая, например, обращаясь к начальнику конвоя с просьбой вовремя закончить обед или не опоздать с доставкой подсудимых на следующее слушание, смотрела на Маркуна, как будто обращаясь к нему для организации этого вопроса.
Вишневский встал и спросил:
— Что?
— Я удаляю Вас из зала до конца слушания, — сказала ему Лясковская.
Начальник конвоя двинулся к двери в клетку — надеть на руки Вишневского наручники и вывести его в машину, где тот ожидал бы окончания суда. Вишневский встал со скамейки, забрал подушечку и, двинувшись к решётке двери клетки подать руки для наручников, громко сказал, не отрывая глаз от пола:
— Тогда пошла ты на хуй!
— Что Вы сказали, Вишневский? — спросила Лясковская.
— Что слышала! — так же, не отрывая глаз от пола, но уже находясь спиной, подав руки через решётку клетки для наручников, сказал Вишневский. Его вывели из зала, и Лясковская, сделав вид, как будто покрутила пальцем у виска, сказала Халтуриной:
— Продолжайте.
Халтурина сказала, что, находясь на лестничной площадке, перед тем как открыть дверь, почувствовала два толчка в область поясницы. Находясь уже в квартире, она обнаружила кровь. И её муж вызвал скорую помощь. Нападавших она не видела.
Далее Халтурина отвечала на вопросы прокурора. Она пояснила, что никаких конфликтных ситуаций в тот период не было. Она не помнит, чтобы кто-то обращался к ней с проблемными вопросами определения таможенной стоимости. Если бы такие вопросы и возникали, то они решались бы в рабочем порядке. Компания «Топ-Сервис» ей известна. Брокерские обязанности в пользу данного предприятия в этот период исполняла бывший работник отдела стоимости КРТ Гришина, которая знала порядок работы, и никаких нарушений, связанных с деятельностью фирмы «Топ-Сервис», не допускалось.
Потом были оглашены показания Халтуриной на предварительном следствии по этому делу. И показания за два года до этого, данные ею после нападения.
«В 1998 году наш отдел проводил операции с ООО “Топ — Сервис” о стоимости продуктов питания, отправляемых на экспорт. Фамилию Шагин слышу впервые. Конфликтных ситуаций с предприятием “Топ Сервис” у меня не возникало…»
«От представителей “Топ-Сервисa” угроз в мой адрес не поступало. Споров и конфликтов не было. Фамилии Шагин и Фиалковский мне не известны. Их не знала…»
«В адрес сотрудников нашего отдела поступали угрозы, но это было при определении таможенной стоимости при импорте товаров. Всегда были недовольные высокой ценой при начислении акцизов…»
После этого участникам процесса было предложено задавать Халтуриной вопросы. Я сказал, что у меня есть вопросы.
— Спрашивайте, Шагин, — сказала Лясковская.
Я спросил у Халтуриной, входило ли в обязанности её отдела проверять существование зарубежных фирм, куда осуществлялся экспорт.
Вопрос, очевидно, был настолько глупый, что Лясковская, посмотрев на меня, открыто поморщила нос. Но вопрос не сняла.