По прошествии пяти лет, после трёх запросов пожизненного заключения и трёх возвращений дела на доследование Юру и его подельника Сергея отпустили за недоказанностью. Как рассказывали сотрудники СИЗО, когда их выпускали, то присутствовал следователь, который кричал: «Вы выпускаете убийц!» Как на следственке говорили адвокаты, Юра и Сергей теперь будут находиться под подозрением, пока не будут найдены либо дополнительные доказательства их вины, либо настоящие убийцы, и дело будет закрыто, то есть пройдёт через суд.
Над Юрой, на втором ярусе было спальное место молодого парня. Ему было двадцать лет, но на вид можно было дать не больше шестнадцати. Звали его Вячеслав. Он был среднего роста, худощавый, но довольно крепкого телосложения. Формы его тела были округлыми, плечи подкачанные, кожа гладкая. Лицо со слегка зеленоватым оттенком, губы толстые, щёки пухленькие с еле заметным румянцем, светлые волосы с чёлкой до глаз, зачесываемой набок. В камере одна нижняя нара была свободная. Как сказал Слава, он предпочитает спать наверху.
Он также находился в СИЗО уже два года и тоже по заказному убийству, только в роли исполнителя. Сам он был из Киева и учился в мореходном училище (по-моему, нахимовском). Заказчиком по инкриминируемому ему убийству выступал уже сидевший на то время и обладавший авторитетом, если так можно сказать, в криминальных кругах Сергей. А посредником, по версии следователя, был их общий знакомый Владик. И Вячеслав за обещанные три тысячи долларов совершил ножом убийство потерпевшего. Так было написано в обвинительном заключении. Первая явка с повинной была получена милиционерами с Сергея, как говорил Славик, после того, как милиционеры сломали ему вторую ногу. Он показал на своего первого знакомого — Владика. А тот указал на Славика с умыслом, что у того отец был полковником внутреннего отдела МВД. Это не помогло, и все втроём ездили на суды. Уже было последнее слово и запрос Славику пятнадцать лет, пять из которых — крытой строгого режима. Владику дали четырнадцать, Сергею — пожизненное заключение (впоследствии дело два раза возвращали на дополнительное расследование). Славика освободили за недоказанностью из зала суда. С Сергея и Владика сняли убийство, дав им по 7 лет за поджог машины потерпевшего. Сергей до самого приговора ходил с хвостиком на голове. Когда на обыске при приезде в тюрьму шмонщики и оперá изъяли у него ящик сигарет, квалифицируемых как «общак», он вогнал себе в печень супинатор и таким образом вернул сигареты и свою былую репутацию в криминальных кругах.
Ещё в камере был Стас. Он говорил, что он бухгалтер, на которого повесили растрату. Стас не слезал с нары и целыми днями либо спал, либо что-то писал по своему делу.
Меня очень тепло и радушно приняли. Из предложенных свободных верхней или нижней нар я выбрал верхнюю. Сказал, что и мне так удобнее. На нижнюю сразу же переместился Стас.
На следующий день Юра сходил к адвокату — и меня перевели в другую камеру, соседнюю с предыдущей. Она была, можно сказать, пустая, за исключением одного человека, сидящего на наре. Когда я зашёл, он сразу встал, направился ко мне и пожал руку, как будто давно меня знал и ждал. И помог мне занести из коридора вещи.
Моего нового и пока единственного сокамерника звали Руслан. Фамилия у него была Беспечный. Он был невысокого роста, точнее — ниже среднего. Коренастый, подкачанный и очень подвижный. Волосы у него были тёмные, кудрявые и упругие. Лицо небольшое и смуглое, с отчётливыми, но округлыми чертами, небольшим каплеобразным носом, приплюснутым с кончика и раздутым с боков, и выступающими вперед пухлыми тёмно-малиновыми губами. Лицо его было похоже на сморщенный фрукт. Руслану было тридцать пять лет, он был из Киева и, как он сразу сказал, под следствием был за грабёж. Я сказал ему, что он может пользоваться моей кухонной посудой, мисками, пластиковыми судочками, продуктами питания и телевизором без ограничений. А также, поскольку я ждал на следующий день адвоката, спросил у Руслана его год рождения, чтобы оформить на его фамилию передачу.