— Ну, я пойду! — сказал он, и мы попрощались.
Девочка Влада была почти адвокат. Она училась на юрфаке. Студенты в качестве практики от суда ходили в СИЗО — знакомить обвиняемых с материалами дела. Девочка взяла в суд Олю. И по студенческому билету, который у Оли был (только другой специальности), ей выдали том дела. А всю процедуру Оле по дороге объяснила девочка. Оля по паспорту утром прошла в СИЗО, заказала себе кабинет, вызвала («подняла») обвиняемого и знакомила его с материалами дела.
Я дал обвиняемому сигарет, и он расписался Оле в графике за ознакомление с томом. Нам с Олей пришлось выйти в коридор, поскольку кабинет был отдан для работы адвокату.
Увидев в коридоре оперативного работника Диму, я попросил его на пятнадцать минут уступить мне свой кабинет, чтобы поговорить с женой.
— Ты личность легендарная! — сказал Дима и открыл ключом дверь.
Я сидел на стуле и держал Олю за руку. Она сидела у меня на коленях и молчала. Так мы просидели пятнадцать минут.
— Ты от меня отвык! — сказала Оля.
«Откуда может быть в такой маленькой, хрупкой девочке столько мужества, смелости и любви?!» — подумал я.
В следующий раз я подержал Олю за руку через пять лет.
Когда в следующий раз меня посетил Владимир Тимофеевич, он предположил, что следователь Кóзел видел Олю в тюрьме. Протест был услышан.
На следующее утро к камере подошел дежурный и сказал:
— Шагин, с вещами!
— Куда? — спросил я.
— В СБУ, — ответил дежурный, — в СИЗО СБУ.
Глава 4 СИЗО СБУ
Я собрал вещи и попрощался с Палычем. Как я узнал позже, его в этот же день перевели в осуждёнку, а потом — куда я ему посоветовал: на лагерь в Бучу, где у него было всё более-менее в порядке. И он освободился на полтора года раньше по УДО.
Электроприборы на этап не принимали — я оставил телевизор и кофеварку на складе СИЗО. Взял квитанцию, чтобы Оля могла забрать их из следственного изолятора.
С вещами меня сопроводили через подземный проход, боксики, обыск, мимо пульта дежурного — ДПНСИ (где на смене был тот же лейтенант в чёрных очках, который полтора года назад меня принимал) — за решётку и вывели на рампу, в «конверт». Внизу, перед рампой стоял грузовой белый микроавтобус «Фольксваген» с тонированными боковыми водительскими стёклами. Около микроавтобуса — два милиционера в чёрной форме с автоматами (АКСУ).
Мне сказали спуститься по железной лестнице с рампы. Принимавший меня офицер с несколькими — пятью или шестью — папками моего личного дела в руках спустился за мной. Водитель — высокий, коротко стриженный чернявый молодой человек в гражданке (коричневой кожаной куртке и серых брюках) — открыл мне отъезжающую вбок в микроавтобусе боковую дверь и, попросив пригнуть голову, сопроводил меня внутрь. В салоне по левой стороне было два металлических «стакана» наподобие железных шкафов, выкрашенных в белый цвет, шириной с человеческую фигуру и высотой до потолка микроавтобуса. В дверях «стаканов»-шкафов под самым верхом были сделаны окошки для воздуха, зарешёченные металлической сеткой. «Стаканы» находились друг от друга на расстоянии метра, и двери их открывались навстречу друг другу. С правой стороны салона были пассажирские сиденья (с одной и с другой стороны двери).
Водитель открыл дверцу ближнего железного «стакана», и я разместился на железной скамейке. После чего железная дверца была закрыта. Было слышно, как в салон залезли и расположились на сиденьях милиционеры, находившиеся около автомобиля с автоматами. Хлопнули две дверцы со стороны водительского и пассажирского сидений — видимо, расположился офицер, который меня принимал. Заработал стартёр, завёлся двигатель. Загудели отъезжающие ворота «конверта». И микроавтобус тронулся. Машина то разгонялась, то притормаживала, то останавливалась — видимо, стояла в пробках и на светофорах. И снова трогалась. Некоторое время микроавтобус двигался на пониженной передаче (видимо, по склону горы) и наконец остановился у выдвижных ворот. Тут же заработал электродвигатель и раздался лязг бегущего по рельсу металлического колеса. Машина снова тронулась и проехала во двор. Открылась боковая дверь автомобиля; через некоторое время зазвенели ключи и открылась металлическая дверца «стакана». Водитель мне сказал: «Выходите!»
Мои вещи находились в салоне. Два милиционера с автоматами стояли рядом с автомобилем. Офицер, который принимал меня из СИЗО, провёл меня в открытую дверь здания и по нескольким ступенькам лестницы вверх, в коридор первого этажа.
Коридор был широким, с гладким полом под мраморную крошку. Стены аккуратно покрашены в серый цвет. На покрытом водоэмульсионной краской потолке висели лампы дневного света.