В среду ввиду болезни в суд не пришёл один из адвокатов. По телефону сообщил, что он лежит с высокой температурой и точно не сможет присутствовать в пятницу. Судебное слушание было перенесено на понедельник.
В четверг был обход. И Махо уехал на карцер. Он отказался встать с нары, когда представители администрации зашли в камеру, мотивировав это не тем, что он «отрицалово» к режиму содержания, а тем, что у него болит нога. Его тут же забрали с вещами. Он спросил «куда?», когда, прихрамывая, выходил из камеры.
— На больницу — лечить ногу, — сказал первый зам по режиму содержания. Дверь закрылась, и Аслан спародировал тюремную присказку: «Блатнэ жыття нэ лэгкэ, алэ цикавэ» — что-то вроде интересного.
Около шести часов утра на следующий день был обыск. Вечером до этого, после проверки, Тайсон затягивал от Жоры телефон. И чехол — полотняный мешочек, подвязанный к верёвке, — зацепился за спирали колючей проволоки, идущей между окнами пролётов этажей. Пока Тайсон и Жора (или кто там стоял у него на «дороге») пытались его сорвать, дёргая туда-сюда, это привлекло внимание дежурной смены. Или, возможно, тот, кто находился на вышке, позвонил наряду, у которого на вооружении был длинный шест с крючком.
За окном слышались голоса. Потом смех. Каждый тянул в свою сторону. И конец с края Тайсона оторвался. Через пару часов Жора написал, что затянул аппарат в камеру. Но сразу же был обыск. Телефон не нашли. Но Жора думает, что теперь обыск будет у нас. И утром действительно был шмон — очевидно, вызванный неповиновением администрации отдать пойманную вещь, что бы это ни было.
Вечером — возможно, случайно, а возможно, контролёру дали указание посматривать в глазок, — в то время как Аслан откручивал имевшейся от ключа головкой накладную решётку на окне, что он делал каждый вечер, чтобы открыть решётку, приоткрыть раму и натянуть канатики, контролёр увидел это, открыл кормушку, подозвал его и спросил:
— Ты, вот ты — что ты там делал? Твоя фамилия?
Аслан что-то ему сказал на чеченском, и кормушка закрылась.
Утром на следующий день Аслана заказали без вещей. Он вернулся через десять минут.
— Где был? — спросил Тайсон.
— Получил пизды, — сказал Аслан, потирая бока. Рассказал, что его завели в баландёрскую и втроём отпиздили за то, что он послал контролёра на хуй.
Я предложил Аслану написать заявление на имя начальника СИЗО с просьбой снять побои. На тот случай, если его будут сажать на карцер, чтобы попытаться избежать последнего как двойного наказания.
Аслан так и сделал. И когда я в понедельник вернулся с суда (снова несостоявшегося), он рассказал, что был у хозяина. Что дежурные написали на него рапорт, однако в связи с тем, что было заявление о телесных повреждениях, которое, как он понял, лежало перед начальником на столе, Скоробогач спросил его, что он сказал дежурному.
Он ответил, что сказал по-чеченски «воздухом дышу», что он не курит и по вечерам подходит к окну подышать воздухом.
Аслан сказал, что Скоробогач ответил:
— Если бы в камере были люди, ты бы спал под нарами, — и распорядился его увести.
Во вторник утром меня снова заказали на суд.
Эпизод покушения на Пацюка был последним из вменяемых мне эпизодов. И в мотив в обвинительном заключении на совершение мной этого преступления было положено утверждение, что, поскольку действиями заместителя главы ветслужбы Украины Пацюка, связанными с запретом на ввоз в Украину из-за рубежа партии мяса, была создана реальная угроза причинения существенного вреда связанным предприятиям, в наименовании которых было словосочетание «Топ-Сервис», входящих в единую сеть, у меня созрел преступный умысел на его убийство, с реализацией которого я и обратился к Старикову.
Судья в этот раз поворотом головы в сторону Старикова прервала мою просьбу дать показания о непричастности к покушению на убийство Пацюка и в обоснование отсутствия мотива сообщить, что предприятия, которыми я руководил, не импортировали мясо в Украину.
Стариков подтвердил суду, что не получал от меня указаний, в том числе за денежное вознаграждение, совершить это преступление. И суд перешёл к оглашению его показаний, данных им на предварительном следствии до его допроса в СИЗО, на котором он отрицал мою и свою причастность. Из показаний Старикова в РОВД следовало, что я в апреле 1999 года обратился к нему за денежное вознаграждение в сумме 10 тысяч долларов совершить убийство Пацюка. И он с этим предложением обратился к Лазаренко, от которого ему несколько дней спустя стало известно о совершении этого преступления, и сообщил мне о выполненном заказе, получив оговорённую сумму.
На вопрос прокурора, откуда появились такие показания, Стариков ответил, что он несколько раз суду пояснял их происхождение.
— Повторять не нужно, — сказала судья, — мы слышали.
А также Стариков сказал, что он хочет добавить: до ареста он не был знаком с Лазаренко. Никогда его не видел, даже наглядно. И никогда о нём не слышал. И, соответственно, не обращался к нему для совершения преступления.
И суд перешёл к допросу Лазаренко, который сообщил, что не принимал участия в совершении покушения на убийство Пацюка. И не был знаком со Стариковым.
Прокурор попросил огласить показания Лазаренко на предварительном следствии, в которых Лазаренко сообщил, что с заказом за 3 тысячи долларов убить Пацюка к нему обратился Маркун — по той причине, что этот ветврач не даёт завозить фирме «Топ-Сервис» мясо и ставит «палки в колёса Шагину». Маркун дал данные Пацюка: как он выглядит и где работает. И после того, как Рудько с участием Ружина было совершено это преступление, при совершении которого Пацюк остался жив (согласно медэкспертизе, Пацюку было причинено два пулевых ранения в область щеки из переделанного под мелкокалиберный патрон газового пистолета), Маркун не дал обещанные деньги. Сказал, что из-за того, что Пацюк остался жив, у фирмы, завозившей мясо, стало больше проблем, чем было.
— Вам это преступление предлагал брать на себя Макаров? — спросила Лясковская.
— Макаров упоминал об этом преступлении, — ответил Лазаренко. — Какие давать показания, со мной в РОВД в комнате согласовывал Маркун.
— Вы совершали это преступление?
— Нет, — ответил Лазаренко.
После этого был допрошен Ружин. Он отрицал своё соучастие в покушении на Пацюка и сообщил, что признательные показания на предварительном следствии, как уже говорил ранее, давал по просьбе генерала Опанасенко. А пистолет, который после совершения преступления, по его показаниям, он забрал у Рудько и выкинул в озеро под Киевом, при нём в озеро кинул генерал Опанасенко. А на воспроизведении Ружин показал то место.
Рудько был доставлен в суд по своему заявлению, в котором (очевидно, по настоянию адвоката) он попросил прощения у судьи за своё поведение, — и Лясковская ему позволила принимать участие в дальнейшем процессе.
Рудько в совершении покушения на убийство Пацюка вину не признал. На вопрос судьи, совершал ли он это преступление, замотал головой.
Были оглашены его показания с предварительного следствия в РОВД и нахождения его в ИВС, в которых он сообщал, что по предложению Ружина выстрелил Пацюку в голову два раза. Последний выстрел — как контрольный. После чего скрылся с места преступления и вернул Ружину пистолет. И на воспроизведении продемонстрировал способ совершения преступления.
Рудько не смог объяснить суду, откуда такие показания. Его адвокат попросила Лясковскую обратить внимание на то, что они были получены без адвоката.
Маркун, который по эпизоду Пацюка был допрошен последним, дал показания, что, как он уже ранее сообщал на следствии в СИЗО, в апреле 1999 года Макаров отправил его ко мне за деньгами, потому что не смог дозвониться до Старикова.
— Шагин сказал, что денег у него нет, — продолжил Маркун. — Макаров снова отправил меня к Шагину, чтобы тот взял или одолжил деньги у Фиалковского. Шагин сказал, что у Фиалковского тоже нету, что он все деньги вложил в мясо, а мясо арестовали. Макаров при мне звонил Фиалковскому. Тот был за границей. Потом Макаров меня снова отправил к Шагину — выяснить, кто его арестовал. Шагин сказал: насколько ему известно, глава ветеринарной службы, но точно он не знает. Данную информацию я передал Макарову, — закончил давать показания Маркун.